Ты любил меня за мои слабости

Смотря в его сияющие глаза, я улыбаюсь и понимаю, что это и есть рай. В руках мужчины, который сделает ради меня что угодно. Даже покрасит весь дом в голубой.

— Эм, — голос мамы возвращает меня из воспоминаний, и я поворачиваюсь к ней. — Ты в порядке, милая?

— Да, мам, всё хорошо, — произношу тихо.

Пройдя в гостиную, я осматриваю пол, чёрные кожаные диваны, телевизор с тумбой и деревянный журнальный столик.

На стене висят всё те же фотографии в рамках.

Вот вечеринка Канье, которую он устроил, когда закончилось его служба в морской пехоте.

Вот мы с Канье собрались на мой выпускной бал.

Вот наше первое свидание. Канье сводил меня на поле для игры в гольф той ночью, где устроил пикник под деревом с китайскими фонариками. Я никогда не видела ничего красивее.

Вот я окончила среднюю школу.

Вот я в бикини. Мы с друзьями часто купались в реке Вэлли.

Вот мы с Канье стоим перед этим домом в тот день, когда купили его. Тут мы собирались строить семью.

От воспоминаний у меня кружится голова, в ушах раздаётся звон. Понимая, что скоро распадусь, я хватаюсь за диван, чтобы не упасть.

Мне нужно остаться одной.

Сделав глубокий вдох, я беру себя в руки, чтобы попросить маму уйти.

Оборачиваясь, я вижу, что она пристально за мной наблюдает:

— Спасибо, что привезла меня. Я хочу немного вздремнуть. Созвонимся вечером, хорошо?

Я не уверена, что мама видит на моём лице, но она не спорит.

Слава Богу.

— Конечно, милая. Устраивайся, поговорим вечером.

Крепко обняв меня, она выходит из дома и закрывает за собой дверь.

Я смотрю на дверь, которую мама только что закрыла. Она покрашена в светло-голубой цвет, и в центре её верхней половины стекло, через которое нельзя увидеть, что происходит дома или во дворе.

Внезапно ощутив соль на губах, я отвлекаюсь от рассматривания двери и, повернувшись в сторону гостиной, снова начинаю разглядывать все фотографии.

Зачем я делаю это с собой?

Я прикрываю рот рукой, пытаясь сдержать крики, которые норовят сорваться с губ, и поднимаюсь на второй этаж. Мне необходимо сорваться, и я хочу сделать это в душе. Если я пролью слёзы там, то они не будут настоящими. Они смешаются с водой и не будут считаться.

Я помню всё так, словно это было вчера. Подняться по лестнице, повернуть направо, пройти мимо гостевой комнаты с белыми занавесками. Туалет находится в конце коридора, а ванная — справа от него. Комната слева раньше принадлежала нам с Канье, и там тоже есть ванная. Туда я и направляюсь, желая закрыть как можно больше дверей за собой и отгородиться от мира.

Войдя в комнату и закрыв дверь, я чувствую себя так, будто вернулась в прошлое, потому что тут совсем ничего не изменилось.

Здесь по-прежнему белый потолок, светло-голубые стены и два небольших окна над кроватью, по сторонам от которой стоят тумбочки. Справа от кровати — эркер с банкеткой. Белые кружевные занавески сдвинуты в сторону, и я пытаюсь вспомнить, было ли это так в последний раз, когда я находилась в комнате. Мне не удаётся найти это воспоминание — кошмары затмевают все драгоценные моменты, что у меня есть.

Взглянув налево, я замечаю, что на кровати что-то лежит, и резко втягиваю воздух. Это моя книга «Ромео и Джульетта». Медленно подойдя к кровати, я беру пьесу дрожащими руками, и из неё что-то выпадает. Наклонившись, обнаруживаю, что это засушенная роза, моя засушенная роза. Моя роза. Канье подарил мне её в день моего выпускного бала. Надев её мне на запястье, он прошептал: «Я люблю тебя, Эми. Однажды вместо розы на запястье, я надену кольцо на твой палец».

Я носила её всю ночь. Носила её во время медленных танцев и украденных поцелуев. Носила её, когда мы с Канье впервые занялись любовью под звёздами на берегу Миссисипи. На следующий день я засушила розу, зная, что хочу хранить её вечно.

Я могу описать это только одним словом — наслаждение. Наслаждение проносится по моему телу с молниеносной скоростью. Все подружки говорили мне, что в первый раз будет больно, но я не чувствую ничего подобного. Я просто чувствую себя живой. Я чувствую себя так, словно по-настоящему начала жить только тогда, когда ощутила это прекрасное, редкое и опьяняющее чувство. 

— Ты в порядке, красавица?