Ты любишь сверху?

Так, очевидно, вечер не придет к своему логическому завершению так быстро, как хотелось бы. Я всматриваюсь в толпу и, действительно, замечаю одного мужика без каски, без волос, без жилета и без автомата, но с пузом. По всей вероятности, это оперативник, который будет составлять протоколы, когда спецназ всех уложит на пол.

- Вижу, - говорю я Ксюше.

- Когда я была в «обезьяннике»…

- Где? – я даже поперхнулся.

- В «обезьяннике», - спокойно, как будто рассказывает о посещении краеведческого музея, повторяет она и невинно смотрит на меня, проникая своими зелеными глазами куда-то глубоко-глубоко. Потом отводит глаза и продолжает: – Этот лысый меня на «субботник» потащил.

Что такое «субботник» в «обезьяннике», я знаю и поэтому от злости крепче сжимаю ее запястье. Почувствовав это, Ксюша опять поднимает на меня глаза и говорит:

- Меня тогда папин знакомый спас.

Ко мне возвращается способность спокойно дышать.

- Ну, вот, после того случая папа и ввел комендантский час.

Я притягиваю ее к себе и глажу по волосам.

- Поехали, Ксюша, сейчас тут начнется спектакль, в котором нам не стоит участвовать.

- А, может, я хочу посмотреть! – восклицает она и вырывается из моих объятий. Ее привычка перечить начинает доставать меня не на шутку.

- Ты пьяна! – серьезно говорю я. – Поехали!

Хотя сам понимаю, что приказами я ничего не добьюсь.

- Я пьяна? – Ксюша принимает это за вызов. – Сейчас ты увидишь, насколько я трезвая.

Она садится на корточки и в клумбе находит декоративный камень размером с куриное яйцо.

- Спорим, я попаду отсюда в эту лысую башку?

Меня прошибает холодным потом от того, что я вижу всю серьезность ее намерений на ее лице. С этой девчонкой мы точно загремим. Я лишь успеваю тихо произнести:

- Ксюша, не надо…

Но в этот момент я вижу, как камень, запущенный Ксюшей, делает траекторию к толпе полицейских и попадает, к счастью, не в человека, а в окно автобуса. Стекло вдребезги разбивается. От неожиданности люди в форме нагибаются и крепче сжимают автоматы. До меня доносится:

- Какого хуя?

Полицейские начинают крутить головами в поисках источника преступления. Тут Ксюша хватает меня за руку и кричит:

- Бежим!

Я срываюсь следом за ней, слыша в спину:

- Стоять, суки!

И еще изрядное количество нецензурных слов.

Благо задний двор клуба выходит на такие же плохо освещенные улицы со старыми зданиями. Это не та Москва, которую видят туристы. Мы бежим, но в ночной тишине четко слышен топот армейских ботинок. Мысль, что нас, все-таки, догонят, обжигает мое сознание. Я обдумываю, как попытаюсь уладить конфликт и чего мне будет это стоить. Но тут Ксюша резко дергает меня за руку в сторону и мы с ней попадаем в узкий проход между двумя старинными зданиями. Свет в этот проход не попадает совсем, поэтому заметить нас там просто невозможно. Мы стоим, прижавшись друг к другу, потому что проход реально узкий, а еще потому, что так легче успокоить дыхание, чтобы не выдать себя лишними звуками.

Спустя какое-то время мы слышим топот пробегающих мимо бойцов. Похоже, им даже не приходит в голову, что мы могли занырнуть в эту расщелину между домами. Они просто пробегают мимо. Потом опять становится тихо и слышно только гул проезжающих где-то на соседней улице машин.

- Сумасшедшая, - шепчу я, прижимаясь лбом ко лбу Ксюши.

Она лишь улыбается, кладет мне на шею свою руку и наклоняет меня, приближая к своим сладким губам. Я не сопротивляюсь и позволяю ей сделать то, что она хочет и как она хочет.

Она осторожно касается моих губ и у меня сносит крышу и от этого легкого прикосновения влажных губ, и от адреналина, гуляющего по телу. Я сильнее прижимаю ее к себе и от этого романтичного и легкого поцелуя не остается и следа. Я просто сминаю ее губы своими губами, ловя ее стон.

Мне хочется еще сильнее впечатать ее в свой возбужденный член. Моя рука от ягодицы поднимается выше и я касаюсь ее груди. Сука! Она без лифчика! Будь я ее братом, я бы ни за что не пустил ее в клуб в таком виде.

Глава 22. Ксюша

Мне так захотелось поцеловать Кирилла. Близость его тела в этом узком проходе и совместный побег – все это требовало какой-то разрядки. Поэтому я сама поцеловала его. Нежно, едва касаясь. Мне хотелось почувствовать вкус его губ. Но Кирилл тут же перехватил инициативу и просто смял мой поцелуй своим напором. Тело обдало жаром. Его руки сначала крепко сжали мои ягодицы и буквально вдавили меня в его возбужденный бугор. Потом одна рука скользнула вверх и подушечкой большого пальца он коснулся моего соска. Я прогнулась, требуя большего.

Кирилл отпустил мои губы и скользнул своим языком вниз по шее, к ключицам. Потом он засасывает ртом мой сосок прямо через платье. И это ощущение, когда соска одновременно касаются его требовательный, но нежный язык и ткань возбуждают меня настолько, что я чувствую, как становлюсь влажной и там, внизу живота, начинает все сильнее и сильнее пульсировать.

Я запускаю руки под майку Кирилла и уже свободно, не боясь разоблачения, изучаю его кубики. Потом мои пальцы проникают под его джинсы, но ремень не дает проникнуть далеко.