Ты маньячка, я маньяк или А пес его знает

— Ну, что я говорила! Человек, который не врет! Никогда! Уникум! Все это я тоже слышала, только не помню где… А правда, где я все это слышала? — задумчиво спросила она, и тут неожиданно выплыло важное, судьбоносное.

Выплыло то, что мучило Евдокию давно среди всех этих странных событий. Фраза, сказанная Кирилловым, уже давно не давала Евдокие покоя — ее мучила цитата из Тагора. Ее вообще многое мучило: страх за мужа, смятение мыслей, невозможность расставить все по своим местам — разложить по полочкам…

И несчастный Боб страшно мучил, и череда ненормальных событий — как возникли они? Куда ведут Евдокию? К чему?

Оглянуться она не успела, а уже едет в Нузу — не мучительно разве? Брат — маньяк, а она едет в Нузу! А вдруг Боб Еву убьет? А Евдокия табуретки и брюки себе покупает, и о Тагоре болтает с полузнакомым мужчиной…

Все не так! Хаос, полный разброд! И эта фраза еще…

Над ней надо подумать, а думать как раз и некогда. И некогда, и некогда — новое и новое все происходит, наростает, наслаивается на старое…

И совпадения. Странные совпадения! Их много! Слишком много!

И совпадения ли они?

Евдокия вдруг замолчала и изменилась в лице. Тишина (для Кириллова уже непривычная) повисла гнетуще — он с опаской спросил:

— Что случилось?

— Ваша фраза, — прошетала она, — ваш Тагор.

— «Что я есть — я не вижу; что я вижу — тень моя», вы это имели ввиду?

— Господи, — пискнула Евдокия, — вы правы! Как я сама не додумалась?

— До того, до чего и Тагор? — усмехнулся Кириллов.

— Именно! — закричала она. — Что я есть — я не вижу; что я вижу — тень моя! Это так просто и так ужасно! Боб винит себя зря!

— Боб, это муж?

— Боб — это брат! — воскликнула Евдокия.

— Ах да, муж у нас Леонид, — вспомнил Кириллов. — С вами я даже это забыл. Видите как вы меня заболтали, — посетовал он.

Она не ответила, погрузившись в раздумия, погрустнела и замолчала. И молчала так долго, что Кириллов забеспокоился и сам уже начал вопросы ей задавать, но Евдокия упрямо молчала.

Впрочем, «упрямо» — неверное слово. Она просто не замечала Кириллова, словно забыла о нем, отдавшись своим страшным мыслям. С этими мыслями Евдокия незаметно уснула и не проснулась даже тогда, когда въехали в Нузу.

Кириллов отыскал в Нузе отель, достал документы из сумочки Евдокии и пошел устраивать ее на ночлег. Свободный номер остался один, и дежурный долго не хотел его отдавать Кириллову для Евдокии.

— Вы понимаете, что я не хочу ее зря будить. Какая вам разница? Я же плачу.

— Тогда номер себе и берите.

— А нельзя оформить на нас двоих?

— Нельзя.

— Почему?

— Потому что она женщина, а вы мужчина. Вот скажите, кто она вам?

— Она мне сестра, — без запинки солгал Кириллов.

— А фамилии разные, — глядя в паспорт Евдокии, заметил дежурный.

— Правильно, сестра моя замужем.

— Но и отчества ваши разные.

— Правильно, мы брат и сестра лишь по матери. Мы от разных отцов.

Дежурный, хитро улыбаясь, спросил:

— А где доказательства?

Кириллов вздохнул с облегчением:

— Ах вот вы о чем. Так бы сразу мне и сказали, — и быстро сунул купюру в его кулак.

Номер незамедлительно был предоставлен. Кириллов бережно внес спящую Евдокию в спальню и положил ее на единственную кровать, а сам до утра, чтобы не дай бог не уснуть, отправился гулять по городу.

Когда Евдокия проснулась, у нее под боком дремал Бродяга, а за окнами было светло. Она глянула на часы и, подхватываясь с кровати, испуганно закричала:

— Уже полдень!

— Наконец-то вы проснулись, — услышала она из соседней комнаты голос Кириллова. — Не каждый умеет так «на массу давить». С такими способностями без всякой тенировки можно на пожарника экзамен сдавать.

Евдокия выскочила из спальни (благо спала в одежде) и возмутилась:

— Как вам не стыдно? Что значит — на массу давить?

— Давить на массу — значит крепко и долго спать, — накручивая диск телефона, просветил ее Кириллов. — У вас это мастерски получается.

— Да, — согласилась она, — сама удивляюсь. Обычно я так долго сплю, принимая лекарства, но вчера ни одной таблетки не проглотила. А почему вы не разбудили меня?

— Еще и я сейчас окажусь виноватым. С какой стати я должен был вас будить?

Евдокия опять возмутилась:

— Как — с какой стати? А кто будет спешить? А Ленечку кто искать будет?

— А я, по-вашему, чем сейчас занимаюсь? — удивился Кириллов. — Или вы лучше знаете как его разыскать? Тогда подключайтесь, доставайте мобильный и — вперед. Желаю удачи.

Она растерялась:

— Куда — вперед?

Сергей покачал головой:

— Не понимаете. Ну тогда не мешайте тому, кто понимает. Половину гостиниц я уже обзвонил, о Лагутине там не слыхали.

— И что же делать теперь?

— Дальше звонить. Берите справочник, будем звонить в две трубы.

Вскоре выяснилось, что ни в одной из гостиниц города Лагутин не регестрировался. Взялись за общежития — результат все тот же. Кириллов позвонил в аэропорт и проверил получал ли Лагутин багаж — ответили: получал.

Евдокия обрадовалась:

— Значит в Нузу Ленечка прилетел.

Кириллов с ядовитой усмешкой уставился на нее и спросил:

— Ну, и где ваш Лагутин? Зачем ему этот город? Какие у него здесь дела?

Она пожала плечами:

— Он сказал, что летит на важную встречу.