Ты маньячка, я маньяк, или А пес его знает

— Ну, спасибо. Хоть кто-то мне жить разрешил.

Евдокия пожала плечами:

— Разве дело во мне? Проси разрешения у нашей свихнувшейся Ирки.

— Да нет. Чтобы Ирка свихнулась! Вот в это я не поверю ни в жисть! — воскликнула Ева и деловито спросила: — Ладно, как мы с тобой, Дуська, поступим? Маньячка не маньячка, а Заю Ирка на полном серьезе пришила. Надеюсь, не будем подругу сдавать?

— Нет, конечно, подождем пока она грохнет тебя, — съязвила Евдокия, осознав бесплодность своих стараний.

Глава 15

Вечером Евдокия решала всего две проблемы, но какие!

Куда деть собаку?

Очень волновал ее этот вопрос, но еще больше ее беспокоило, как убедить Еву, что Ирина опасна.

Собака, извлеченная сторожем из карьера и бог знает по какому разу отмытая, в Зимнем садике среди камней на траве возлежала и благоухала фиалками — сторож от щедрого вознаграждения ошалел и не пожалел дорогого шампуня. Но лучше собака не стала — шерсть ее так же неровно росла, где корой покрываясь, а где розовея проплешинами, зато морда у псины была благодушная.

И очень сытая — Пенелопа обильно Бродягу кормила, ласково приговаривая:

— Ой, прибьет хозяин тебя…

Пес смысла речей не понимал и, млея от нежного голоса, благодарно подвизгивал. Пенелопу он полюбил. Конечно не так, как хозяйку. Евдокия была «его всем» — на нее он сильно рассчитывал.

Она же страдала, с ужасом поджидая мужа с работы. В страдания из-за пса, вплетались страхи за Еву.

— Позвоню-ка я ей, — решила в конце концов Евдокия. — Может удасться ее убедить.

Ева сопротивлялась, высмеивая подругу на все лады.

— Заю — да! — твердила она. — Грохнула Ирка Заю, и поделом ему, но меня-то ей грохать зачем? Только не вздумай опять убеждать, что Ирка маньячка.

Евдокия все-таки убеждала, но новых доводов не было у нее, а старые почему-то Еву никак не устраивали. И крови, как назло, больше на клавишах не появлялось. Вот это как раз особенно настораживало Евдокию: Ирине сейчас не до крови, значит все сходится. Маньячка она!

Но как доказать это Еве?

Евдокия настойчиво продолжала увещевать подругу — та возражала. Разговор длился долго.

Наконец Ева сказала:

— Что-то я не пойму, Дуся, к чему ты клонишь. Хочешь Боба опять ко мне подослать? Что ж, я не против, пусть охраняет.

— Точно! — обрадовалась Евдокия. — Пришлю к тебе Боба!

— Думаешь, Боб согласится, — усомнилась вдруг Ева. — Он же обругал нас сегодня утром.

— Если я попрошу, согласится. В крайнем случае буду икать. Боб испугается, что вернется болезнь, и сделает как прошу.

— Хорошо вам, психам, — позавидовала Ева. — А тут хоть икай, хоть не икай… Ладно, скорей звони уже Бобу, а то я соскучилась.

— Он тоже псих, — напомнила Евдокия.

— Может, это мне в нем и нравится. Звони!

Уговаривать долго Бориса Евдокие на этот раз не пришлось. Поспешность, с которой брат согласился отправиться к Еве, Евдокию слегка уколола, но время было неподходящее для обид. Евдокия смирилась. А тут и муж вернулся с работы и с порога спросил:

— Устроили пса?

Короче, не до ревности было потом Евдокие — сначала она старательно плакала и икала, изображая истерику, а затем, когда истерика к ней пришла, она так же старательно слезы и «ики» скрывала — но было поздно. Ее трясло, лоб покрылся испариной…

Заметив это, Лагутин мигом остыл и сдался.

— Черт с ним, с этим паршивым псом. Пусть живет, — рявкнул он и пошел за лекарствами.

— Не надо уколов! Ик! Ик! Я не хочу… Ик! Ик! Мне нельзя сейчас… ик-ик… спать! — завопила вслед ему Евдокия.

— Но придется, — сожалея, сказал Лагутин и успокоил жену: — Я совсем небольшую дозу введу.

Сделав укол, он присел к Евдокие и нежно спросил:

— Тебе лучше?

— Ленечка, а бывают у психов такие болезни, когда человек видит во сне то, что потом происходит с другими? — вместо ответа поинтересовалась она.

Лагутин кивнул:

— Да, наблюдалось. У шизофреников иногда открывается такой дар. Правда, он скоро проходит.

— А ты говорил, что чудес не бывает, — напомнила Евдокия. — Дар предвидения разве не чудо?

— Настоящий дар предвидения — чудо, но я не встречал его у больных. Я о другом говорил. У людей с чрезвычайно развитой логикой мозг во время ночной работы, порой, выдает удивительные решения. Их можно принять за предсказания, да так оно зачастую и есть, только выводы мозга основаны на реальных событиях и деталях. Это нечто вроде логической задачки, которую мозг решил, опираясь на мелочи, забытые самим человеком.

Евдокия, пытаясь бороться с наползающим сном, спросила:

— Ленечка, я сегодня была у Ирины и случайно увидела нож, который мне несколько раз до этого снился. Разве возможно такое?

Лагутин подхватил жену на руки и, укладывая ее в кровать, прошептал:

— Возможно. Это значит только одно: ты и раньше где-то нож этот видела, но забыла о нем. А мозг твой все помнит.

— Но теперь-то я точно знаю, что по телевизору я видела нож не впервые. Он раньше мне снился во сне. Я держала его в руках.

Леонид Павлович заверил супругу:

— Тебе кажется.

Евдокия с ним согласилась:

— Возможно, но откуда Ирина узнала, что я обожаю клубнику?

— Ты клубнику уже обожаешь? — удивился Лагутин.