Ты маньячка, я маньяк, или А пес его знает

В конце концов нервы не выдержали у Евдокии, и она позвонила подруге. Но Ева не отвечала. Тогда Евдокия набрала мобильный Боба. Боб тоже не отвечал. И Евдокия запаниковала.

— Надо идти! — решила она.

И тут же восстал голос разума: «Куда? К Еве? Ночью! Одна! По городу! Надо Ленечку разбудить!»

Едва она так подумала, как раздался телефонный звонок. С криком «Ева, наконец-то она!» Евдокия схватила трубку, но это была Майя.

— Дуська, срочно выручай, — потребовала она. — Позвони мне на мобильный.

— Зачем? — удивилась Евдокия.

— Я его потеряла.

— Опять?

— Да, я все время его теряю, — с какой-то неясной гордостью пожаловалась Майя. — Понимаешь, я тут не одна, ну он, конечно, отпадный мужчина.

— И ты звонишь среди ночи, чтобы сообщить потрясающую весть, что у тебя завелся новый любовник, — раздраженно констатировала Евдокия. — Что может быть банальней?

— Нет, я звоню, чтобы ты помогла мне найти мой мобильный, а любовник совсем не новый, а даже наоборот, — с обидой ответила Майя. — Это Трифонов Юрий Иванович, старый козел. Ты его знаешь, вы виделись несколько раз. Дуся, ты мне позвонишь?

— Сама себе и звони, — отрезала Евдокия, — совсем у тебя совести нет.

— Совесть есть, ума маловато, — самокритично заметила Майя. — И почему я не догадалась, что и без тебя обойтись могу? Ну прости, Дусенок. Пока! Целую-целую! Завтра все тебе расскажу!

— Смотри не забудь, — буркнула Евдокия.

После бестолкового разговора с подругой внутренний нервный накал упал, и она успокоилась.

«Я же знаю теперь кто маньяк, — рассудила она, — значит буду сверхосторожной. Ленечку не надо будить. Он мне не поверит. И не отпустит из дома. И сам не пойдет, а мне ничего не грозит до тех пор, пока Ирина на Еву охотится».

С этой мыслью она из квартиры и выскользнула. Чтобы охрану гаража не будить, решила пешком добежать до подруги — благо недалеко. Уже подходя к подъезду Евы, Евдокия заметила пса. Не решаясь идти с ней рядом, Бродяга плелся позади, но дистанцию сохранял аккуратно.

— Как ты выскочил, глупый? — удивилась она и тут же порадовалась: — Это даже и хорошо. Какая ни есть, а охрана.

Пес важно задрал облезлую морду.

«Знай наших», — прочитала Евдокия в его глазах и приказала:

— Не вздумай в подъезд заходить. Здесь, на крылечке сиди. Я скоро.

Однако, скоро не получилось. Долго, долго жала она на кнопку звонка — Ева не открывала. Евдокия даже себе позволила робко (слегка) ногой постучать — бесполезно.

— Умерли они что ли? — прошептала она и, ужаснувшись, захотела кричать, звать на помощь соседей, но передумала, потому что мелькнула мысль:

«А что если Евка Боба моего собой так упахала, что спят теперь оба без задних ног. У них сон мертвецкий, а я панику зря подниму. Вот будет позорище!

Но что же делать?»

И Евдокия выход нашла: надо бежать к Ирине!

Если дома она, значит Боб и Ева в порядке. Времени немного прошло, авось зла совершить не успела.

Ирина была дома — нервная, всклокоченная и растерянная. Увидев в четыре утра на пороге своем Евдокию, она закричала:

— Что случилось?

Та спокойно пожала плечами:

— Ничего, просто мимо тебя проходила и решила зайти.

Ирина, не в силах сказанного постичь, молчала.

«Ну ты даешь!» — говорили ее глаза.

С деланым равнодушием Евдокия спросила:

— Ты, кажется, чем-то взволнована?

Ирина кивнула:

— Да.

— Чем?

В лице Ирины мелькнули испуг и смущение.

— Ты меня не поймешь, — прошептала она.

Евдокия взяла ее за руку и ласково попросила:

— Говори, обещаю: я все пойму.

— Нет!

Ирина неловко оттолкнула подругу: ее рука угодила в грудь Евдокие, но вместо мягкой упругой плоти наткнулась на нечто твердое, торчащее из кармана.

— Дося, что там? — спросила она.

Евдокия не стала лгать:

— Твое письмо.

— Мое письмо? — поразилась Ирина. — Я сто лет никому не писала.

— Зато писали тебе.

— Мне?

Несмотря на то, что изумление подруги казалось совершенно искренним, Евдокия ей не поверила.

— Да, тебе, — сказала она, — и не притворяйся, пожалуйста. Это письмо я нашла у тебя в квартире. Точнее, не я, а Бродяга.

— Бродяга? Ничего не пойму, какой бродяга? Откуда в моей квартире бродяга? — растерянно пролепетала Ирина.

— Хватит ваньку валять, — прикрикнула Евдокия. — Бродяга — мой пес!

— Ах, да, пес Бродяга, и что он?

— Он умыкнул письмо во время поминок.

— У кого-нибудь из гостей, — предположила Ирина. — Письмо не мое.

— Но письмо тебе адресовано, — глядя подруге в глаза, воскликнула Евдокия и с удивлением прочитала не только растерянность, но и смятение, и ошеломление в ее лице.

Все эти чувства говорили о том, что Ирина совсем не играет, (так притвориться нельзя) она натурально потрясена.

— Мне письмо? — закричала Ирина. — Что там? Дай я прочту!

Не веря своим глазам, но доверяя фактам, Евдокия ядовито спросила:

— Не хочешь ли ты сказать, что не читала это письмо?

— Как я могла прочитать, когда оно у тебя? — удивилась Ирина.

Евдокия подумала: «Одно из двух: или Ирка актриса сверхгениальная, или не помнит совсем ничего, потому что крыша поехала».

— Что ж, — сказала она, — возьми, почитай.

Ирина долго читала короткий текст, а потом тупо уставилась на Евдокию:

— Дося, что это?

— Там же написано.