Ты меня бесишь (СИ)

***

Кружится голова, мир плавится перед глазами. Соня упрямо надевает синюю форму, стоя перед зеркалом. В нём у неё красные глаза и чёрная помада. Она не идёт к форме, учителя придерутся к ней. Попытка стереть дегтярный цвет. Пачкается рукав белой блузки.

Соня цокает, покачиваясь, и принимается расстёгивать пуговицы.

Заходит отец. У него вычурная трость. Рукоятка с черепом из слоновой кости. Он что-то говорит, Соня плохо понимает, ей кажется, из его рта поднимаются к потолку мыльные пузыри.

Она переодевает блузку и идёт в школу.

Неровные шаги, белые стены дома поют, как тибетские чаши, пахнет мокрой собачьей шерстью.

Под языком шипят горькие, белые таблетки.

Соня переступает через трупы, которыми уложен пол в гостинной, на каблучках остаётся вязкая, густая кровь.

Над головой рассвет, будто она вышла слишком рано.

Кто-то подходит к ней. От него пахнет дымом и собаками. Соня где-то его уже видела. И он знает её.

Стискивает плечо.

— Где он? Он был с тобой?

Перед глазами всё плывёт, она отвечает, но не слышит своего голоса: «Кто? Мак? Я сказала ему уйти, он в порядке»…

Кто-то отстаёт от неё, поднимается по ступеням, открывает дверь в дом.

Соня идёт в школу.

За спиной розоволосое утро разрывают шипастые выстрелы.

Пули звенят.

На остановке сидит Том и улыбается ей:

— Твой отец умер, да?

Соня приподнимает бровь и

открывает

глаза.

***

Их с Соро дом специально построен на окраине города — тихое место поблизости к выезду в той стороне, где Хедрик устроил базу для своих волков.

Сейчас это неудобно, потому что до дома Тома ехать едва ли не три часа.

Хедрик едет на всей скорости, вцепившись в руль, отбросив телефон на сидение рядом. Сердце колотится в горле. Ему не стоило отпускать мальчишку в такое время, пусть он и ещё не стал частью стаи.

Мак ничего не знает, он мог не разобраться, просто уйти, тогда как Том всё ещё может быть жив.

Он едва не врезается в машину, что пытался подрезать, но всё обходится. Как вдруг красной молнией другая разворачивается и перекрывает путь.

Хедрик, успев сориентироваться, выворачивает руль и едва не въезжает в кювет.

Из машины выходит невысокая девушка лет тридцати. Светлые волосы, постриженные под каре, завиты на концах и растрёпаны. Глаза фиалковые, взволнованные и блестящие. Красный кожаный плащик сливается с машиной, пока она не отходит чуть в сторону.

— Хедрик? Я искала тебя.

Он, каким-то чудом лишь с разбитой бровью, выходит из машины и хлопает дверцей.

— Да, блять, ладно?! Кто ты такая?

Она улыбается.

— Сисси, — и протягивает ему руку.

Хедрик бросает на её ладонь взгляд и закуривает.

— Надо чего?

— Мне нужен сын, — выпаливает она с вызовом в голосе и решительностью во взгляде. — Я готова на всё.

— Отлично, — тянет Хедрик, — тачку убери и садись в машину, надо — сделаем!

Сисси кивает и залезает к нему в машину, решая, что её собственную можно и объехать.

— Сегодня же. Только сегодня. Ладно?

— Ага…

Хедрик перегибается через неё и с раздражением захлопывает дверцу лучше, он давит на газ, что есть силы, сносит зеркало на машине Сисси и едет вперёд.

Она нервничает и заламывает свои руки, ёрзает, не зная, куда себя деть… И машина Хедрика глохнет.

— Прости.

— Да что за чёрт! Что ты сказала?

— Прости, — повторяет она. — Сильная энергетика разрушительного характера, но не влияющая на живые существа. Я просто волнуюсь. Вряд ли серьёзную поломку создала. Я сейчас успокоюсь, и… Тем более, раз ты согласился. Я думала, будет сложнее.

— Думаю, если я тебя убью, дело пойдёт быстрее… — и он когтями вцепляется в её шею.

Сисси вырывается, пытается отбиться, но как то слабо, пусть и отчаянно.

— Пожалуйста! Я просто хочу вернуть сына.

— Какого, мать твою, сына? Угомони свою силу, если такое случиться ещё раз, я оторву тебе голову, — Хед говорит будто на автомате и выходит из машины, чтобы поднять капот.

Она, отдышавшись, выходит за ним.

— Энергетика и сила, чаще всего, это разные вещи. Ну, когда сила равняется способностям. А я про энергетику, я не специально и не могу управлять ею. Понимаешь? Я нервничаю, объясняю плохо, знаю… Просто так срабатывает… Моего сына, — не меняя тона, отвечает она. — Рема. Верни. Я всё сделаю!

— А, этого поганца… — он поднимает на Сисси мерцающий взгляд. — Плевал я на него. Не до этого сейчас.

— Значит, отдашь? — подступает она ближе, а в глазах загорается надежда сравнимая с безумием, судя по их блеску. — Отдашь?

— Это к вашему главному все вопросы, от меня, — он будто сдерживает мат, — прошу отвалить.

Но она вцепляется в его руку.

— Прошу тебя! Он просто был влюблён… Что бы ты сделал, если бы кто-то навредил человеку, в которого ты влюблён? А он ещё и ребёнок! — и добавляет: — Ральсель не станет его спасать…

— Тогда почему я должен?!

Хед едва ли не скалится.

— Я занят! Едь, куда собиралась, там моя секретарша, она тебя запишет куда-нибудь.

— Так ведь ты его держишь в заложниках!

Он захлопывает капот и садится за руль, с трудом заводя двигатель и отъезжая от Сисси.

— Чокнутая…

— Стой! — кричит она в панике. И машина его снова глохнет.

Сисси подбегает к ней и залезает в салон.

— Как можно быть таким бессердечным?!