Ты меня бесишь

— Если хотите, могу написать заявление по собственному желанию! — неожиданно для всех психанула я, ещё и ногой топнула. Со мной вообще творилось что-то непонятное, откуда-то вылезли упорство и дерзость. На меня это было крайне не похоже, обычно я была вполне покладиста и послушна, Владимир Владимирович опять с подозрением покосился на мой живот, памятуя о недавних “великих” планах Евича. На самом же деле… я просто больше не могла существовать в этом всём.

— Не хочу! — прорычал шеф. — Но от этого своего… чтобы избавилась. Чтобы уже завтра его ноги в моем офисе не было!

Не то чтобы требование было совсем уж неожиданным. Но я всё равно задохнулась от эмоций, испугавшись, что так оно всё и окажется. Так если бы это не я вчера проклинала всё на свете из-за необходимости взять Макара на работу.

— Завтра суббота! — зацепилась за самый бредовый повод.

— Тогда в понедельник!

Мы обменялись гневными взглядами. Нет, со мной точно творилось что-то не то.

— Я не…

— Всё, я сказал! Если хочешь, то это мой приказ. А теперь иди… и как хочешь, но задабривай Завьялова.

Пустила в сторону шефа недоверчивый взгляд, до последнего полагая, что ослышалась.

— Да… не об этом я! Софья, ты мне как дочь! Но сейчас ты рушишь дело всей моей жизни на глазах!

Было ли мне стыдно? Безусловно. Но с детско-родительскими отношениями он явно перебарщивал. Никогда между нами не было ничего подобного, по крайней мере особой заботы в направлении себя я не ощущала, скорее уж наоборот, это нам всем полагалось бдить и заботиться об удобстве главнокомандующего.

— Это всё потому что нельзя класть все яйца в одну корзину! — маскируя своё смущение, пробормотала я себе под нос, имея в виду, что нельзя строить все свои дела вокруг одного клиента. А я ведь предупреждала! Но да ладно…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Ты меня ещё поучи! — комично погрозили мне пальцем.

Ещё какое-то время мы недовольно пыхтели, думая каждый о своём, но в итоге шеф махнул на меня рукой и поспешил обратно к покинутой нами компании.

А я осталась стоять на месте, спрятав лицо в раскрытую ладонь. Владимир Владимирович прав, он мне как отец… который точно так же всю жизнь пытается руководить мной и моими решениями. Но и в возникшей ситуации есть моя вина. Нельзя было тащить в работу личное. Ни Эдика, ни Макара. А всё ненавистное мной чувство долга. Я же должна… Как же я позволила всему так запутаться? У меня же обычно всё по полочкам… И что мне теперь делать с Евичем? Неужели, мне действительно через два дня придётся объявить ему о том, что я вынуждена его уволить?

Чужие руки мягко коснулись моей спины.

— Давай, сбежим отсюда, — прошептал мне на ушко обаятельный змей-искуситель.

— Я не…

— Можешь. Ты можешь всё.

И это звучало, настолько убедительно, что я просто не выдержала борьбу внутри себя и послушно кивнула головой.

— Вот и умница, — губы Макара опустились на мою шею в лёгком поцелуе. Видимо, в качестве награды.

Одна из его ладоней ожила и заскользила по моей оголённой руке, вызывая лёгкую дрожь по всему телу. Манипулятор. Знала, чувствовала, но никак не могла сопротивляться этому его притяжению. Наконец-то, его пальцы коснулись моего запястья, и он взял меня за руку.

Мы молча вышли из зала. В вестибюле помог мне надеть жакет, и мы выскочили на улицу. Здесь было прохладно, для марта мы одеты слишком легко. Ветер трепал мою длинную юбку и волосы, но я ничего не замечала, послушно шагая за Макаром. Мы словно бежали куда подальше от банкетного зала, в поисках места, где просто можно было побыть самими собой.

Я чувствовала себя ужасной, безответственной, безвольной. Отголоски самобичевания кружили на периферии сознания, а я всё никак не могла решить, что же мне делать. Привычно разрываясь между долгом и желанием. Слишком много косяков перед родной конторой, и чтобы их исправить, мне нужно было уволить Евича. Бред. Почему сейчас? Почему его? И ответ здесь был как всегда один, потому что глупая-глупая Сонечка как всегда возомнила, что держит всё под контролем.

Голова разрывалась от всех этих мыслей, я честно пыталась взять себя в руки и просто остановиться, чтобы поговорить, но собственное тело слушалось плохо, да и смелости мне не хватало. Из-за самого факта, что я думаю о его увольнение, мне становилось тошно. И как я об этом Макару скажу? Извини, но я не сделаю этого, то Завьялов устроит нам всем большие проблемы? Да я помню, что ты сказал, что тебе нужна работа, но давай мы придумаем что-нибудь другое где-нибудь там? Даже в моей голове это звучало слишком по-свински. Успокаивало только одно: у меня в запасе было два дня, чтобы как-то решить всё это.