Ты меня (не) любишь

Хлебаю кофе и морщусь от сладости. Чашки перепутал. Вот и след от помады. Густо так сегодня намазалась. Молодец какая! Чужого мужика решила соблазнить. Идиотка! Лучше бы на мне тренировалась.

Мысль о том, что она хоть и в шутку касалась другого, каленым железом по самому сердцу режет. Ревность дикая. Почти болезненная грудную клетку разрывает. Так что дышать тяжело становится и перед глазами темно. Казалось, уже перерос все это. В прошлом оставил. Но она снова вылезла. Серной кислотой каждую клеточку внутри разъедает. Успокоиться не дает. Только она всегда меня на такие эмоции выводила.

Как сдержался и парня не покалечил, сам не знаю. Наверное, выражение его лица остановило. Молодое. Решительное. Честное. А еще шокированное слегка. С таким лицом не пытаются баб на заднем сидении завалить. Видно, что и сам не ожидал. А я не совсем идиот бить морду всем подряд без разбору. Хотя признаюсь кулаки чесались. Куда же без этого? Тестостерон прямо в мозг бил. Поэтому пришлось хватать свою жену ненаглядную и пытаться хоть так успокоиться. Тело ее лучше любого лекарства. Отлично успокаивает.

Универ вспоминаю. Первый курс и как ее увидел. Обычную девчонку. Ничем особо не примечательную. Жутко стеснительную. К себе никого не подпускающую. А на меня по первости вообще взгляд поднять боялась. Я целый год дорожку к ней прокладывал. Попутно всех конкурентов устраняя.

Наивная, думала парни с ней встречаться не хотят. Не красивой себя считала. Сама не понимала, что до безумия привлекательная в этой своей невинности и простоте. В противовес таким прожжённым девицам как та же Вера. Всех парней на факультете испробовавшая. И только меня так и не получившая. Наверное, это ее жутко бесило. Наверное…

Мысль в голове крутиться. Верная мысль. Важная. Но никак за хвост ухватить ее не могу. Вера ненавидела Ангелину. Это было с первого взгляда заметно. Мне заметно. Потом я, конечно, мнение свое поменял. Под наплывом обстоятельств во что только не поверишь. Думал они притворялись. Только теперь понимаю, что правда в первом. Они никогда подругами не были. По крайней мере Вера уж точно. Такая легко и отца родного подставит… Предаст…

Еще глоток этой сладости приторной делаю. Мысль пытаюсь правильную поймать. Но ничего не получается. Все рассыпается, как только губами по следу помады мажу. Сразу ее представляю. Сладкую такую же, как и этот напиток. Теплую. Нежную. Когда коготки не выпускает. Родную. Чужую. Мою..

И снова мысли черные, как грязь в луже. Я с ней как на горках. То вверх, то вниз. То радуюсь, как придурок. То поубивать всех готов. А в голове миллион вопросов. Вопросов без ответа. Ведь она никогда правды не скажет.

Где она была столько лет? С кем? Кто отец ее ребенка? И самый главный: она его любит? Любила? Может поэтому меня к себе не подпускает. Не забыла того идиота. Быть может там драма какая? Надо выяснить.

Понимаю, почему откладывал. Тянул до последнего. Копаться в подобном, все равно что ножом по самому центру едва затянувшейся раны. Больно. Но гной выпустить надо. Иначе заражение пойдет. Вот и мне правду узнать надо. Понять, почему она тогда сбежала. Но столько времени прошло. Даже если получится, то не скоро. Особенно без связей отца. А к нему за помощью точно обращаться не стану.

Чашку отставляю и уже разворачиваюсь, как телефон срабатывает. Сбросить хочу. Устал неимоверно. Весь день одним сплошным пятном после того звонка от Гриши. Но на экран смотрю и тяжело вздыхаю. Помяни черта, называется. Отвечать надо.

- Что случилось отец?

- У твоей матери на следующей неделе день рождения, - без предисловий он начинает.

- Я помню.

- Будет очень много влиятельных людей. Я надеюсь, ты придешь туда со своей женой.

- Могу еще и ребенка прихватить. У нее мальчик. Шесть лет. Чудесный пацан.

Сам не замечаю, как в раж вхожу. Потому что парень и правда классный. Одни его глазища чего стоят. Иногда так зыркнет, что никаких слов не надо. Итак, все ясно. Он за свою маму любому глотку перегрызет. И я у него в первых рядах. Но тут мы с ним солидарны. Я за Ангелину тоже любого урою. Она мне как воздух нужна.

- Чужой ребенок будет там лишний, - возражает отец.

- А чем вам мальчик не угодил? - у меня почему-то внутри гнев закипает, хотя сам о нем такого же мнения, - вы же его даже не видели.

- Тебе нужны кровные наследники. А этот не пойми от кого.

- Отец этот ребенок сын моей жены, и я попрошу относиться к нему с уважением!

- Ты…

Но, прежде чем он еще что-то сказать успевает, звонок сбрасываю. Телефон отшвыриваю. Бушующую внутри ярость унять пытаюсь. И чего так разгорячился? Сам ведь этого паренька мелкого на дух не переношу. Отец все верно сказал. Он чужой. Не родной мне. Так почему эти слова так за живое цепляют? Внутри странно царапают. Понять не могу.

Три шага и лестница скрепит под ногами. Прямо по коридору и у заветной двери останавливаюсь. Думаю. Связку ключей в руках перебираю. Открыть защелку мне ничего не стоит. В конце концов это мой дом. А она моя жена. Достала уже все время в спальне своей прятаться.