Ты меня не помнишь (СИ)

Открываю дверь и наблюдаю, как кромка света проникает в квартиру. С непривычки жмурюсь, а когда осознаю, что это может разбудить Межницкого выскакиваю в подъезд и быстро прикрываю за собой дверь.

Бежать, надо бежать не останавливаясь. Спускаюсь по лестнице на носочках, стараясь не наступать на каблуки. Ночью, в полной тишине их стук кажется похожим на топот мамонтов. Сердце колотится бешено. Еще немного и я на свободе.

Сажусь в такси. Хлопаю дверью, и как только машина трогается с места, прикрываю глаза. Через каких-то десять минут я буду дома, а там, мягкий халатик, любимая кроватка и возможность спать весь день. Только возможность.

Реальность же оказывается совершенно другой.

Звонок телефона настойчиво прорывается в мой сон, а я отмахиваюсь от него. Во сне хорошо и спокойно. Телефон продолжает звонить. Провожу по одеялу рукой в поисках мобильного. Помню, что бросила его на кровать, как только зашла в спальню.

— Да — отвечаю с закрытыми глазами.

— У тебя пятнадцать минут, Оля.

Глава 37

Алекс Межницкий

Говорю, вернее, кричу, не оставляя шанса ослушаться.

— Не ори — слышу хриплый голос в трубке.

Она что? Спит? Невероятно! Я весь на нервах с утра, чуть не уволил половину офиса, а она преспокойно спит. Совесть не мучит, вины не чувствует, так получается? Вот, ведь, зараза!

— Ты на часы смотрела?

— Нет, Алекс, я сплю и сейчас положу трубку и лягу спать снова.

— Стоять! — снова ору, да что ж за день такой — если ты через пятнадцать минут не спустишься с вещами, я зайду и поставлю на уши всю вашу охрану. Может быть, даже кто-то пострадает. Потом, когда все успокоятся, я все равно доберусь до твоей квартиры и вот тогда, я тебе не завидую. Пойдешь в том, в чем будешь и без вещей. А дома я тебе еще и выпорю за непослушание. Поэтому будь умницей, собери все, что тебе может понадобиться на день-два, и спускайся.

— Зачем? — слышу ее все еще сонный голос.

— Затем, что наказать тебя хочу.

— За чтооо? — стонет в трубку Оля.

— Ты прикидываешься? Я тебе запретил уезжать, сказал, что спишь со мной, а утром готовишь завтрак!

Тишина в трубке напрягает. Нервно провожу рукой по гладкой коже руля, потом тыкаю наобум в значки на экране магнитолы. Оля молчит, а я жду... Чего жду? Что эта самовлюбленная мажорка раскается и бросится попросить прощения? Скорее пингвины на северный полюс переедут. Что самое бесящее, никто, блин, НИКТО вот так от меня не сбегал.

Логично, Межницкий, как можно сбежать, если ты никого никогда не оставлял ночевать? Ржу над своими мыслями, выключаю музыку, а в трубке все та же тишина, и это откровенно напрягает.

— Оля, я надеюсь, ты собираешься?

— Я не помню — долетает до меня растерянный голос и я забываю как дышать.

Не помнит что? Вчерашний день? Сумасшедший секс в кабинете? Нет, такое нельзя забыть. Тогда что?

— Забыла? Спускайся и поехали домой, вспоминать будем — издеваюсь я.

— Алекс, я половину вечера не помню и ночи тоже. Это все из-за вина, мне пить нельзя.

Подвисаю снова. Злость куда-то испаряется. Это что ж за одуванчик мне достался, если от полбокала ее так накрывает? А я ведь и правда заставлял ее вчера, не послушал, думал, строит из себя принцессу.

— Оль, просто соберись и спускайся, я голодный.

Природу своего голода я объяснять не стал. Не маленькая. Хотя, в свете последних новостей про вино — стоит задуматься.

— Хорошо — хрипит она — попробую.

Она отключается, а я еще долго пялюсь на темный экран смартфона. Вот что, что она творит? Попробует что? Спуститься? Вспомнить? Да, она уже пять минут как, должна бежать и спотыкаться! Снова включаю магнитолу, чтобы отвлечься. Время запомнил, и когда пятнадцать, ладно, тридцать минут истекает — тоже.

Музыка растекается по салону машины. Все мысли там, на тридцатом, кажется, этаже и я искренне не понимаю, что за фигня происходит.

— Да, Алекс, что за фигня?! С каких пор ты срываешься в разгар работы, чтобы найти сбежавшую девицу, а когда находишь, тупо сидишь в машине под ее окнами.

Мало того что я жду ее, так еще и с собой разговариваю. Я, Межницкий, к которому девки за год записываются, а потом еще год строем ходят, чтобы я обратил на них внимание и трахнул в каком-нибудь элитном клубе. Эта же замороженная словно в параллельном мире живет. Кстати, а ведь был звоночек, мать его, был! Сбегать она от меня начала с самой первой встречи. Надо уже тогда было запретить себе ее, забыть. Особенно после вчерашнего побега. Вычеркнуть номер из телефона и распорядиться не пускать ее ни в офис, ни в дом. Вместо этого я, как идиот, все утро жду от нее звонка или хотя бы сообщения и зверею, медленно зверею.

Придушил бы заразу.

Все вывернула, все раны вскрыла. Умом понимаю, бежать надо от нее, не нужны мне все эти эмоции, но остановиться не могу. Как прыщавый школьник срываюсь к ней, чтобы сидеть под окнами и ждать.

Переключаю радиостанции. У Оли осталось три минуты на сборы, и лучше бы она успела. Музыка начинает раздражать. Внутреннее напряжение рвется наружу, и я выплескиваю его, отбивая ритм по мягкому пластику панели.

Идет.