Ты меня не помнишь (СИ)

Чуть отстраняю Сашу от себя, чтобы заглянуть в лицо, и замечаю, как на ее белой футболке расползается ярко-красное пятно. Додумалась же, футболку под пуховик...белую. Да, шут с ней, с футболкой, кровь! Откуда у тебя кровь, Саша?

Не отвечает, почему она не отвечает?!

— А футболка все-таки не по сезону — добивает меня спокойный внутренний голос, и я проваливаюсь в темноту.

Глава 47

Саша Лисицкая

Сижу на стуле в углу в странном помещении. Мимо меня проходят люди в белых халатах, иногда толкают впереди кого-то на каталке.

— Межницкий... его тоже увезли сюда на такой, меня не пустили.

— Ты в порядке Саша? — ко мне наклоняется высокий, приятный мужчина.

— Где я?

— В больнице, Саша, — как самочувствие?

— Вы кто?

— Я Паша, парень твоей сестры — немного подумав добавляет — Грозин.

— А, Грозин — в памяти начинают всплывать кусочки информации, и я цепляюсь за любую возможность понять, что здесь происходит — Ляля?

— Фух, напугала ты нас, Ляля с врачом разговаривает по поводу тебя — Паша кивает в сторону открытой двери — ты помнишь что-нибудь? Можешь рассказать?

— Не знаю — еле выговариваю я.

Осматриваюсь вокруг. Я в больнице, конечно же, где еще мы можем быть после всего случившегося. Сижу на неудобном металлическом стуле. Прикрываю глаза и слушаю, как из соседнего кабинета доносится голос Ляльки. Я не одна. Надо вспомнить, все, что произошло.

— Ну как тут? — спрашивает непонятно откуда появившийся мужчина у Грозина.

— Да, вроде приходит в себя. Сестру помнит.

— Саш, привет. Я Камиль, на Алекса работаю — он протягивает мне руку и чуть наклоняется вперед.

— Что с ним? — спрашиваю я.

Камиль выпрямляется, смотрит на меня, словно оценивая, стоит ли мне говорить правду.

— Состояние тяжелое. Сейчас он в операционной, но надежда есть.

Вздыхаю, но изо рта вырывается какой-то жалкий всхлип. Начинаю вспоминать все, что произошло и чувствую, как в уголках глаз скапливается влага. Он пострадал, серьезно пострадал, когда пытался забрать меня у этих отморозков. Кто они? Что им от меня было нужно? Но главный вопрос — почему Алекс приехал за мной?

— Саш, ответь, пожалуйста, а ты Геру Томского давно знаешь? —обращается ко мне Камиль.

— Ког-го? — нервно сглатываю я — кто это?

— Поня-я-ятно — Камиль проводит по лицу ладонью вниз и сжимает подбородок — тогда ответь мне, на хрена тебе информация по тендеру?

А вот тут, похоже, я готова добровольно изобразить амнезию. Я не знаю Камиля, а после сегодняшнего откровенничать с кем-то нет никакого желания.

— Не понимаю — широко открываю глаза.

Камиль молчит, но я вижу как он нервничает.

— Я тоже — говорит он и обращается уже к Грозину — давай покопаем под Томского, не могу понять, с чего он за пушку схватился. Алекс всем бабки вернул с процентами за час до этой заварушки.

Из кабинета появляется Лялька, подходит и присаживается передо мной на корточки.

— Ты как, Сань — берет мои руки в свои и пытается заглянуть в глаза.

— Уже лучше. Даже вспомнила кое-что. Что про Алекса говорят?

— Должен выкарабкаться, большая кровопотеря, но вроде ничего важного не задето.

Лялька ведет меня в кабинет, где только что беседовала с врачом. Меня тоже осматривают, говорят, что все в порядке. Шок, испуг и ни единой царапины. Лялька помогает врачу заполнить на меня карту, а я до сих пор не могу поверить в то, что случилось. Алекс меня спас, просто закрыл собой и держал, пока в него стреляли, а потом еще пытался унести в машину.

Зачем? Я же подставила его, вся эта заварушка только из-за меня.

— Дня два за вами понаблюдаем. Сами понимаете, сильное нервное потрясение неизвестно как может отразиться на вашем здоровье — врач говорит медленно, тщательно выговаривая каждое слово.

— Что? — не понимаю я.

— Понаблюдаем за вами дня два — повторяет врач.

Киваю, она права, у меня реакция может быть отложенной, и в это время лучше находиться среди врачей, чем на улице. Мне понадобятся только мои вещи и ключи от машины. Два дня, так два дня, но потом я сразу уеду. Хотя, нет, не сразу. В свете открывшихся обстоятельств, появилось еще одно дело, которое я хочу завершить.

Алекс Межницкий

Постоянный шум начинает раздражать. Ощущение, что соседи сверху затеяли ремонт и в спешке передвигают мебель. Неужели обязательно это делать рано утром? Надо будет зайти к ним и попросить не шуметь так сильно. Позже, может, даже завтра, сейчас нет сил, чтобы встать. Пробую заснуть, пока соседи немного затихли.

Проваливаюсь в взякую дремоту. Слышу, как кто-то тихо разговаривает, снится мне или нет — не пойму. Тема не нравится, больничная, пациента какого-то обсуждают, капельницы. Точно снится, расслабляюсь я, но тут же в мое сознание врывается голос матери. Прислушиваюсь и ловлю каждое слово.

— Однолюб, ты Сашенька, однолюб. Хоть в этом в меня пошел — улыбается она на секунду и сразу хмурится — а характером весь в отца, дурной характер.