Ты меня (не) спасёшь

Только мне не нужно быть «мудрой женой», могу прожить жизнь одна, не плача в подушку и никого не обвиняя. Мудрая жена, в моём понимании, женщина, которая замужем за мудаком. Она вынуждена покрывать ложь, становясь соучастницей его измен или рукоприкладств.

Убедить меня в том, как я ошибаюсь, взялась свекровь. Она звонила и просила простить Ника, но я, чувствуя себя заезженной пластинкой, твердила, что больше не хочу его видеть.

В итоге через месяц к исходу лета Олег добился того, что нас с Ником тихо развели.

— Не надо было уступать ему фирму, у нас были все шансы, — ворчал он, но я отмахивалась.

— Вот мой и первый развод, — горько улыбнулась я, чувствуя себя одновременно опустошённой и окрыленной, будто я вышла из заточения и освободилась от надоевшей соседки по камере.

Олег проявил инициативу и чуть и не силой заставлял пойти с ним в ресторан. Но я стояла на своём:

— Что мы будем праздновать? Крушение большой и светлой любви? Ещё раз? — спросила я, не желая никуда тащиться.

После развода меня накрыло уныние. За то время, что мы с Ником стали жить порознь, я почти отвыкла от него, но всё равно меня преследовало ощущение тотального невезения.

Двадцать семь лет, разумеется, не пятьдесят, и даже не тридцать шесть, но всё же я чувствовала, как молодость проходит мимо, а я не желаю веселиться до утра и устраивать сексуальные оргии. Вот совсем не хочу, будто старушкой с пятью внуками стала!

А нет! Мне это не грозит. Внуки, конечно, не возраст.

— Хочешь поговорить? — внезапно поинтересовался Олег, ранее никогда не замеченный в тяге к душевным разговорам.

— С каких пор ты готов слушать о женских страдашках? Это жена приучила тебя к душевной беседе?

Выплеснув желчь на единственного мужчину, который согласился помочь в сложной ситуации, я ощутила, как надо мной появляется виртуальная табличка: «неблагодарная свинья» написано на ней.

— Прости, я сегодня просто не в настроении.

Олег, сидевший на месте водителя и изучавший меня с пристальностью банкира, решающего ссудить ли мне большие деньги на длительный срок под необеспеченный кредит, внезапно спросил:

— Может, тебе не нужен ребёнок, Зоя? Иногда сложно признаться, но мы порой идём на поводу близких или тех, кого считаем таковыми. Ты же никогда не задумывалась о детях всерьёз. Помнишь, когда узнала о бесплодии, расстроилась ровно на два вечера, а потом сказала, что так даже лучше. Мол, не выйдет из тебя приличная мать. Преувеличение, конечно, но ты уверена, что это действительно тебе надо?

— Надо, — сквозь зубы ответила я и хотела было выскочить из машины, как Олег заблокировал дверцы.

— Останься на пару минут, хотя я не уверен, что уложусь в регламент, — фыркнул он, смотря через лобовой стекло.

Можно, конечно, кричать, пытаться разбить каблуком боковое окно, но, во-первых, была ночь, а во-вторых, мы находились за городом, съехали от Ленинградского шоссе в сторону.

Идея была моя, мне хотелось ехать, как можно дальше, и молчать под музыку Басты или, на крайний случай, Дженнифер Лопес. Мои музыкальные эксперименты Олег долго не выдержал, выключил радио, наверное, поэтому сейчас был так зол.

— Хорошо, я слушаю.

— Я не хочу тебе помогать с ребёнком. Вернее, не хотел до некоторого времени. А сейчас даже не знаю, как поступить. Думаешь, почему я решил всё к чертям бросить и примчаться к тебе на помощь? Не задавала себе этот вопрос? — Олег по-прежнему не смотрел на меня, только ухмылялся в своё отражение на лобовом стекле, и от этого стало жутко.

Я не боялась его, но только сейчас по-настоящему поняла, насколько потребительски принимала помощь, как и то, что теперь меня за это накажут. Ожидая приговора, я внутренне сжалась в комок. Только не это, пожалуйста, Господи, только пусть он не откажется!

Я молила, не замечая, что зажмурилась в попытке сдержать слёзы. Настроение и так было хреновым, так теперь и вовсе упало ниже плинтуса.

— Я не думала об этом, ты прав. Не в том состоянии была, — в конце концов произнесла я, стараясь выглядеть спокойной, но для верности отвернулась к окну. — И всё же благодарна, что ты согласился.

Подбирать слова приходилось тщательно, чтобы окончательно всё не порушить. Я чувствовала, что хожу по краю и вот-вот сорвусь в пропасть, и самое страшное, это никак нельзя предотвратить.

— Я тебе соврал. Ничего не будет.

Его слова камнем рухнули с высоты, придавив меня так, что теперь не выбраться. Всё, я, как Алиса из сказки, падаю в чёрную дыру, у которой нет дна.

* * *

Я открыла рот, как рыба, выброшенная на берег, но тут же закрыла его, потому что говорить что-либо в такой ситуации глупо. «Почему так? Пожалуйста, передумай! Я сделаю всё, что скажешь».

Олег всё это знал, и если принял решение, то никто, кроме него самого, не мог заставить бывшего передумать. Оставалось молчать, ждать и надеяться на перемены.