Ты меня зацепила (СИ)

И только потом справа вижу, как меня сверлят холодные глаза Рубцова, который стоит рядом с другом Андрея, который несколько лет жил в Лондоне, а теперь решил показаться на родине.

- Как ты выросла, мелкота, - смеется этот красавчик, который раньше, еще в школьные годы, заставлял моё юное сердечко стучать быстрее.

Марат с Андреем ещё со школьной скамьи дружили, учились в университете тоже вместе. А когда кончили вышку, первый год трудились под крылом дяди.

- А ты стал ещё больше, - поправляю платье, когда Марат выпускает меня из своих объятий.

Рубцов не слушает наши приветствия, просто молча идёт к себе, хотя Марат обращается к нему:

- Я скоро зайду к тебе.

Я стараюсь не смотреть в сторону кабинета Алексея, просто продолжаю без умолку болтать с гостем, угощать его чаем. Как же я рада его видеть, а еще больше рада тому, что здесь он задержится на несколько месяцев.

Вскоре в приёмной появляется Андрей, встреча становится оживленной и бурной, даже дядя показывается из кабинета и вливается в разговор. Решаем вечером отправиться в ресторан. Парни сразу же спешат пригласить и Рубцова. Черт! Меньше всего я хочу видеть его в нашей весёлой компании. Надеюсь, что он откажется. Но моя надежда умерла спустя пять минут.

Марат лично оповестил меня о согласии Алексея, выглянув из кабинета ЗамЗама. Выдавливаю из себя лучезарную улыбку. Окей, Рубцов, ресторан так ресторан.

19 глава

В кухню вхожу словно зомби и несколько минут просто бесцельно пялюсь в одну точку в окне, совершенно не реагируя на происходящее. Сфокусировал взгляд на дальнем огоньке, просто пялился и даже мыслей никаких не было. Возможно, при других обстоятельствах я бы совершенно спокойно принял её слова, но что-то во мне изменилось, как только узнал её ближе. Непохожая на других, чувствовал это, какое-то шестое чувство подсказывало мне, что именно такая девушка мне нужна.

За окном засигналил автомобиль, я же словно очнулся и тряхнул головой, прогоняя наваждение, состояние нестояния. Срочно делаю чашку кофе, не сразу замечаю, как быстро его выпиваю и тянусь за новой порцией. Глупые мысли атакуют мой мозг, а мне не хочется сильнее нырять в душевные копания, иначе Дине несдобровать. Я до сих пор хочу эту противную стерву до чёртиков, но понимаю, что сегодня у нас больше толкового разговора не получится. Окей, даю нам передышку, но знаю наверняка, что отступать не собираюсь.

Она застает меня у окна, где я вновь смотрю на ночные огни, держу чашку кофе в руках и думаю о неё. Вспоминаю её губы, поцелуи, податливое тело и сильнее сжимаю зубы. Не знаю, откуда во мне берутся силы, ведь сдерживаю себя, не мчусь обратно в гостиную и не вытряхиваю из нее всю душу. Хотя желание в очередной раз стиснуть девушку в своих объятиях меня не покидает ни на секунду.

Чего мне только стоит просто спокойно смотреть ей в лицо. Видимо меня останавливает её холодный взгляд, она так и осталась при своём мнении, и я верю в то, что она будет стоять на своём.

Не хочу выпускать её из квартиры, веду себя словно олух и несу бред, она сопит и еле сдерживается, а я слишком поздно осознаю, что идиот.

Стою на пороге и провожаю её долгим взглядом, хотя она уже давно скрылась из виду, но только её удаляющиеся шаги не позволяют мне захлопнуть дверь.

Все следующие дни были просто кошмаром, ведь мысли только о ней, о том, что я последний олух, что мне не стоило отмалчиваться, а нужно было просто поговорить по душам. Сам всё испортил, самому же теперь и распутывать клубок недопонимания.

В понедельник немного полегчало, ведь работа занимала все мысли. Отвлекаться на что-то личное не было времени, до обеда я встречался с клиентами, мотался словно угорелый.

На парковке встретился с Маратом, который в кои-то веки заявился из своих дальних странствий. Пока поднимались в офис, успели поделиться новостями. И вот плавно переходим к вопросу о встрече, но наш разговор прерывается, да и моё хорошее настроение улетучивается, когда Дина срывается с места и едва ли не на шею запрыгивает Волошину.

Я действительно опешил, стою и сверлю эту веселую парочку, а им весело, обжимаются, воркуют. У меня же руки так и чешутся вырвать Дину из рук Марата, спрятать за спину, заставить молчать, а этому дать понять, что нечего чужих баб лапать. В ушах шумит, злость переполняет меня, эта коза скачет в радостном припадке, словесный фонтан прям плещет из неё. Бесят!

Я иду к себе, слышу обращение Марата, но игнорирую его, мне бы побыстрее скрыться.

Вхожу в кабинет и шумно выдыхаю, стараюсь не думать о том, что в приёмном эти двое зажимаются и радости полные штаны. Я зол, я страшно зол на себя, на всех, на каждого в отдельности. Пинаю кресло ногой и упираюсь руками в стол, пытаясь выровнять дыхание. Не думал, что так придётся встретиться. Ни черта не получается у меня отвлечься, сижу как на иголках, но не высовываю нос из кабинета, хотя слышу весёлый смех Дины, потом голос Андрея, Туманова старшего. Пытаюсь что-то писать, но порчу несколько листов, рву их на мелкие части и швыряю в корзину. Голова ноет, хочется рвать и метать.