Ты мне не нравишься (СИ)

Я довольна, что он завёл хоть какой-то разговор. Потому что эта тишина давит мне на мозги. Начинают мерещится звуки, которых на самом деле нет: какие-то скрипы, приглушённые шаги. Пусть лучше это будут звуки голоса Ника.

— Простая. Душевная. Безбашенная. С тобой так просто говорить, это удивительно. И при этом с тобой вечно влипаешь во всякие истории. Но мне это даже нравится, веришь?

— Верю.

— Я так долго был уверен, что ты пустая, как… Как…

— …пробка, — уныло подсказываю я.

— Ну да. Но я так ошибался! В тебе столько всего!

Ник заметно нервничает, усердно жестикулирует руками и смотрит перед собой. Его щеки розовеют, а глаза искрятся. И я узнаю эти искры. Я вижу их не в первый раз. Он восхищен. Он восхищается мной. Этого я и добивалась. По сути моя миссия окончена, но на этот раз я не уйду. Потому что впервые я восхищена тоже.

Он медленно поворачивает голову ко мне, медленно протягивает руку и проводит большим пальцем по моей щеке. Его руки холодные и мягкие. Мы зачарованно смотрим друг на друга, и мне становится плевать на то, что кто-то может зайти. Больше я об этом не думаю. Я думаю о том, какие красивые у Ника губы.

Он обхватывает мое лицо ладонями и тянется ко мне. Я закрываю глаза. Мои щёки пылают, но холодные руки Ника не дают мне сгореть.

Он целует меня робко, точно боится, что я его оттолкну. Его губы горячие и нежные. Скованность исчезает. Он запускает руку мне в волосы, и по моей шее бегут мурашки. Дыхание сбивается. Он уже не боится, теряет контроль, прикусывает мою нижнюю губу. Целоваться с ним — будто падать в бездонную пропасть. Я забываю о том, кто я такая.

— По-другому, — выдаёт Ник, отстраняясь и пытаясь восстановить дыхание.

Я тянулась к нему, собираясь продолжить начатое, но теперь отскакиваю от него, как от огня.

— Чего?

Ник молчит. Сидит вполоборота, но я все равно вижу его огромные испуганные глаза. Сам не понял, что ляпнул.

— По-другому?!

— Я не…

— И с кем это ты сравнивал? — я прикрываю рот рукой, осознание бьет меня кувалдой по затылку. — Ты думал о ней! О Стелле!

Ник умоляюще смотрит на меня. Ну точно побитый щенок!

— О. Ну раз уж такое дело: твой братец так-то получше целуется!

В этот момент мы одновременно дергаемся, потому что в дверь кто-то стучит. Один глухой удар и что-то вроде всплеска воды.

Не сговариваясь, мы спрыгиваем со сцены и прячемся за столами. Их ещё не убрали после какого-то недавнего мероприятия.

— Не похоже на человека, — шепчет Ник после минуты абсолютной тишины.

— Ну да, — так же шёпотом огрызаюсь я. — Это призраки решили поприкалываться!

— Да я не об этом. Не похоже, что стучали кулаком. Ощущение, что в дверь что-то швырнули. Я пойду посмотрю.

— Даже не думай! — я хватаю Ника за влажный рукав куртки и сжимаю изо всех сил.

Ник внимательно изучает мое вытянувшееся лицо несколько мгновений и тихо вздыхает.

— Пошли вместе.

— Нет. Я не пойду. Нет!

— Да чего ты паникуешь-то? Ничего же не случилось. Просто выйдем и посмотрим, что происходит.

— Почему оно не зашло сюда? — спрашиваю я, чуть ли не плача. — Если бы это был охранник, он бы зашел. Тут есть кто-то еще!

— Стой, — говорит Ник и зачем-то втягивает носом воздух. Раз. Затем еще один. Принюхивается, как охотничий пёс. Ну точно, щенок, я была права!

— Елки, — упавшим голосом говорит Ник. — Это бензин.

Глава 38. Стелла

Помню, как я познакомилась с ней. Ее имя состояло из двух букв, и я подумала, что это здорово. Однако чуть позже я узнала, что ее имя совершенно обычное, просто она сама превратила его в нечто уникальное. Я была в восторге. Именно я стала первой ее фанаткой.

Ли пришла в нашу школу, когда я перешла в шестой класс. До ее прихода это место было сущей каторгой. Я ненавидела вставать по утрам, старалась уснуть как можно позже, лишь бы отсрочить этот тупой момент, сопровождающийся истеричным звоном будильника. Я отключала будильник и заталкивала голову под подушку. Спать больше не хотелось. Да и вообще ничего не хотелось. Потом заходил папа и желал мне доброго утра. Иногда я отвечала ему тем же (разумеется, раздраженным тоном), иногда — нет. Наверняка я знала лишь одно: он будет стоять над душой, пока я не выберусь из постели, а когда я подниму на него глаза, он непременно отведет взгляд. Мы много ругались из-за этого. Но он делал вид, что не понимает, чего именно я пытаюсь добиться. Однажды он не выдержал и открылся: сказал, что не может смотреть на меня и не думать о моей матери. Ему больно, обидно и тоскливо. Его бросили. Как выяснилось, и меня тоже.

Помню, как Ли защищала меня от мальчишек на улице. Это было в первую неделю учебы. Стайка мальчишек кружила по двору в поисках жертвы, и я идеально подошла на эту роль. В школе меня не трогали, знали, что мой отец — директор. Неприятности никому не нужны. Но за пределами школы — другое дело.