Ты мне не нравишься (СИ)

— Да плевать на все! Если не хочешь так, можно… можно… Ты можешь жить у меня! Моя мама не против, я ее спрашивал. А твою мы уговорим. Вот увидишь, все у нас будет хорошо!

Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не разреветься. Как я могла думать, что ему все равно! Ник не хочет отпускать меня, для него это важно, так важно…

Я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к нему. На нем нет лица. Его глаза блестят, зрачки мечутся из стороны в сторону. Я в одно мгновение оказываюсь рядом, беру его лицо в руки и целую его. Не понимаю, кто из нас плачет, потому что наши щеки мокрые. Думаю, и он, и я.

Когда я отступаю, он прерывисто дышит, с надеждой смотрит на меня.

— Ты согласна?

Качаю головой, сдерживаю рыдания, рвущиеся из груди.

— Но почему, Ли? Елки! Это ведь у нас по-настоящему, я точно знаю. Я не могу отпустить тебя. У нас столько всего могло бы быть! А если… Если я поеду с тобой?

Взмахиваю руками, мечусь по комнате, как птица, запертая в клетке. Не могу больше этого выносить. Зря я думала, что смогу держать себя в руках. Это просто выше моих сил.

— Хватит, ладно? — умоляю я его. — Я пытаюсь держаться. Правда, я очень стараюсь. Я хочу, чтобы все прошло гладко. Чтобы мы запомнили друг друга счастливыми и красивыми. А ты заставляешь меня плакать! Не нужно, перестань. Уже ничего не изменить.

Ник прерывает мои нервные метания по комнате и обнимает меня. Я пытаюсь освободиться несколько мучительно долгих секунд, но он сильнее меня. Я сдаюсь и утыкаюсь в его плечо. Он крепко держит меня и гладит по спине. Он все понял.

— Извини, я должна поправить макияж, пока не пришли остальные, — говорю я, двигаясь к зеркалу.

— Больше никто не придет, — произносит Ник со вздохом, и одновременно со звуком его голоса раздается звонок в дверь. — Хм.

Мы встречаем гостей в коридоре. Стелла с отцом, в отличие от нас, не потрудились нарядиться. По сравнению с ними, в этой повседневной обстановке мы выглядим нелепо. Мама надела белое платье с черным геометрическим узором. Она крутится вокруг гостей, помогает им раздеваться.

Стелла поднимает голову и бросает короткий скорбный взгляд на Ника. На секунду во мне вспыхивает былая ревность, но потом я понимаю, что ошиблась. Стелла расстроена не нашими отношениями, это что-то другое. Ник манит ее к нам, мы закрываемся в моей комнате, и она беспомощно садится на пол.

— Это была ложь, — говорит она в пустоту. — Все — ложь.

Такой я Стеллу не видела никогда. Я хорошо помню ее демонстрацию страданий, эти ярко-очерченные черным карандашом глаза, унылые мины, постоянное одиночество, вспышки беспричинного гнева. Но сейчас она по-настоящему опустошена, и это заставляет меня забыть даже о поводе этой вечеринки.

Ник закрывает лицо руками, я слышу его приглушенный хрип отчаяния. Здесь все всё понимают, кроме меня.

— Моя мать вчера вернулась домой, — говорит Стелла мне и вдруг начинает улыбаться, от этого мне хочется провалиться сквозь землю. — Пол ночи она распиналась, говорила, как хочет вернуться к нам. И мы готовы были принять ее. Мы с папой будто сошли с ума, мы поверили ей. А она… Сегодня утром, пока мы спали после ее ночных душераздирающих покаяний, она ушла, прихватив с собой все сбережения отца и деревянную шкатулку, что подарила мне в детстве. Теперь она ушла навсегда.

Голос Стеллы затихает, и мы с Ником невольно беремся за руки. Мы сидим в жуткой удушливой тишине и не смотрим друг на друга.

— Я бы отдала многое за то, чтобы моя мать куда-нибудь ушла, — неожиданно для самой себя говорю я и громко смеюсь.

Мой смех передается и остальным, и вот мы уже сидим на полу и хохочем, как сумасшедшие. Гнетущая тишина исчезает, и остаемся только мы: три сбитых с толку подростка и громкий самозабвенный смех. Как бы это не было удивительно, этот момент — лучший за весь сегодняшний странный день.

Глава 67. Ли

И снова большая перемена. На мне белая официальная рубашка и черная юбка-карандаш. Я стою, выпрямив спину, и смотрю на компанию парней. Они увлечены каким-то журналом, смеются, тычут пальцами в страницы, кое-кто краснеет. Ясно, что это за журнал.

Чувствую запах цветочных духов, точно знаю, кто приближается.

— Собираешься уронить тетрадь? — насмешливо интересуется она.

— Даже не думала, — сухо отвечаю я и перевожу на нее взгляд.

Она не накрашена, выглядит по-весеннему свежо, на щеках легкий румянец, волосы собраны в тугой коротенький «хвостик».

— Кое-что не изменится никогда, — говорит Стелла и указывает головой в сторону кучки девчонок.

Да, они пялятся. Они всегда пялится, что уж тут поделаешь. И да, от их взглядов по-прежнему пробегает по спине холодок.

— Такова жизнь, — улыбаюсь я.