Ты мне (не) пара

Потом поцелуев становится много. Они бабочками порхают по лицу, спускаются к шее, груди. И я понимаю, что что-то не так.

Дрёма спадает. Распахиваю глаза, чтобы испуганно отшатнуться. Крик застревает в горле, так и не вырвавшись.

На меня смотрят темные пронзительные глаза. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться чего от меня хочет мужчина.

Денис вернулся! Это сколько же я умудрилась продремать?!

Глава 7

Денис

Дом встречает меня в том же состоянии. Целёхонький. Удивительно!

Неужто настолько устала, что сил даже пресловутую вазу разгромить не осталось? А потом сказать, что это она случайно задела.

Повожу плечами, чтобы сбросить растущее напряжение. Эта дамочка непредсказуема. Может, не стоило давать ей столько свободы? А что если она нашла колюще-режущие предметы и теперь поджидает меня за углом?

Нет, за себя я не боюсь. Боюсь за тепличный цветочек, выросший в условиях, где его всегда холят и лелеют. Порежется ещё ненароком, пока будет пытаться пырнуть меня ножом.

Но ни одно из моих предположений не находит подтверждения.

Я поднимаюсь вверх по лестнице – кругом тишина. Такая, словно тут никого нет. Закрадывается мысль, от которой холодеет в груди.

А если она всё же настолько отчаянная или настолько напуганная, что решила всё-таки сбежать?

Внутри всё сжимается в тугую пружину. Я чуть ли не бегом несусь в ванную – последнее место, где она может быть. Правда, методом подсчёта, я исключил её, потому что прошло довольно-таки много времени, и птичка давно должна была намыться так, что скрипела бы от чистоты. Так что, скорей всего, я также никого не увижу в ванной.

Распахиваю дверь и застываю на пороге, едва успев поймать дверной косяк, чтобы он не шандарахнул о стену и не разбудил девушку, мирно покоящуюся в ванне.

В ванной душно. Пар от горячей воды витает по всей комнате и мне мгновенно становится жарко. Липкий пот неприятно стекает от затылка по спине вниз, забираясь под рубашку.

Сглатываю, понимая, что так резко жарко мне стало не столько от духоты в ванной, сколько от вида обнаженной девушки.

Пышные шоколадные локоны водопадом повисли вдоль белоснежного кафеля. Бархатная кожа молочного цвета усыпана мельчайшими капельками воды, мерцая в свете софитов. Темные, практически чёрные, ресницы трепещут во сне. Пухлые розовые губки заманчиво приоткрыты. Обнаженное тело скрывает огромная шапка пены. Но кое-что всё же выглядывает наружу – её округлые холмики.

И я не сдерживаюсь. Скидываю косуху прямо на пол и приближаюсь к спящей девушке, на ходу расстёгивая пуговицы на рубашке и зачёсывая волосы пальцами назад. Пододвигаю пуфик, стоящий в углу, к ванной и усаживаюсь на него.

Я не спешу. Торопиться некуда, у нас с ней в запасе целая неделя. Поэтому легко и невесомо начинаю поглаживать кончиками пальцев нежную кожу. И одного этого прикосновения достаточно, чтобы член в штанах встал колом. Но я предпочитаю продолжить свою личную пытку, зная, что добыче больше некуда бежать.

Да и пора наказать её за плохое поведение…

Веду рукой вниз по шее, ключицам, достигаю груди, но обхожу её, опуская ладонь в воду, чтобы погладить животик, который тут же напрягается и подаётся навстречу ласке. Девушка судорожно выдыхает воздух изо рта и выгибается дугой.

Зрелище настолько великолепное, что я сам готов повторить за девушкой, но заставляю себя сцепить зубы и взять себя в руки. Вместо выдоха, зарываюсь носом в волосы птички и целую её в макушку.

Танин запах окутывает моментально. Дурманит мысли и чувства своим сладковато-цветочным ароматом. И мою крышу уносит далеко и надолго.

Поцелуи не желают прекращаться, и я делаю то, что требуют инстинкты – продолжаю покрывать тело девушки невесомыми поцелуями. Губы скользят вниз, быстрее к цели – к восставшим соскам, призывно торчащим из-под воды – но задерживаются в области шеи, прихватывая бархатную кожу.

Мгновение, и я удобнее перехватываю девушку за талию, приподнимая, а губы вгрызаются в пышную грудь. Язык ласкает сосок, теребя. И в этот момент Таня, так некстати, просыпается.

Она отскакивает от меня. Отшатывается, глядя с таким ужасом в глазах, что возбуждение, охватившее меня, слегка утихает. Это вызывает досадливый вздох, который смягчается тем, что я, наконец, вижу кошачьи глазки, о которых мечтал последние часы, пытаясь забыться с Региной.

– Ч-что ты делаешь? – птичка старается выглядеть непринужденно, но бегающий взгляд из стороны в сторону и руки, прикрывающие оголенную грудь, выдают её с потрохами.

– А разве не ясно? – выгибаю бровь и пытаюсь негромко прочистить горло, потому что голос очень сильно хрипит, выдавая моё собственное дикое возбуждение.

А мне не нужно, чтобы птичка знала, что у неё есть на меня рычаги давления…

– Нет, твои намерения как раз таки очень ясны. А вот какого хрена и права – не ясно! – поняв, что прикрывать грудь руками бесполезно, и это только распаляет меня, девушка принимает лучшее решение, опускаясь в воду по самый подбородок.

Хмыкаю, а уголок рта растягивается в усмешке: