Ты мне не пара [СИ]

В машине заснул — просто отключился, стоило мне расслабленно откинуться на сиденье и закрыть глаза. Разбудил меня Никитин уже у дома, подождал, пока отойду от сна и выйду. Сразу не уехал, смотрел на меня, пока я шел к воротам, покачиваясь — голова все еще кружилась. Дома на расспросы Кати: — Что случилось? — ответил коротко: — Ничего страшного, просто устал. Мне надо отдохнуть.

Отказался от обеда, разделся и лег в постель. Проспал до самого вечера, проснулся уже в нормальном состоянии. Опыт с Новодельцевым дал мне хороший урок — относиться к своим подопечным с полным вниманием, вылечил от зародившегося во мне чувства превосходства над другими. Сам не заметил, как стал относиться к сеансам с некоторым пренебрежением — слишком легко они мне давались. Теперь на живом примере, едва ли не с критическими для себя последствиями, убедился, что могут быть и превосходящие меня по каким-то данным субъекты. Следующие два дня работал с самыми важными по мнению следствия арестованными, но они не представили таких сложностей, как лидер. После не стали меня беспокоить, справлялись обычными средствами. Еще через неделю, когда завершили с основными следственными процедурами, меня вызвали в управление. Начальник поблагодарил за неоценимую помощь — именно так он выразился, вручил мне почетную грамоту и ключи от машины с документами.

Вот так, нежданно-негаданно, после нелегких для меня испытаний, обзавелся собственными колесами. Машина оказалась не новой — трехлетняя Нива в довольно сносном состоянии. Похоже, что начальник передал мне свой служебный внедорожник, а не хозяйственный или оперативный — пробег совсем небольшой, весь ухоженный, даже заводской запах в салоне сохранился. Теперь у меня прибавилась забота — срочно обзавестись водительским удостоверением, да и надо научиться ездить. Раньше и не думал о том, что у меня будет машина, да и особо не горел желанием приобрести ее. Но коль она есть, то придется заняться водительской наукой. Пошел в ближайшую автошколу, записался на курсы. В последующем выучился нормально ездить, сдал экзамены в ГАИ, а после набирался практики в поездках на учебу и работу, выездах с подругами на природу.

Тем временем настала пора решать с семейными своими делами и в первую очередь — с будущей свадьбой. Сразу после разговора с подругами я сказал маме, что перееду к Кире и женюсь на ней. Она не показала виду, что огорчена, но по ее глазам видел, как она расстроена — разрушил ее надежды поженить нас с Катей. Только спросила о девушке, как я поступлю с ней. На мой ответ, что они обе будут со мной, с недоумением переспросила: — Как вместе? Это что, ты будешь сожительствовать сразу с двумя девушками?

Объяснил маме, как прежде Кате: — Кира попросила меня взять ее в жены. Она хочет детей, причем в законном браке, чтобы не ущемлять их в будущем. Я пожалел ее, да и нужна она мне, дал согласие. Кате я сказал об этом и предложил жить с нами. Потом, когда она выучится, оформим с ней брак, а с Кирой я разведусь. Но и она останется с нами. Обе девушки приняли такое предложение, постараемся жить вместе без обиды. Там видно будет.

Мама покачала осуждающе головой, после высказалась: — Вы все уже взрослые, живите, как хотите. Но подумайте прежде всего о будущих детях — что они скажут вам, когда вырастут.

Мы с Катей переехали к Кире — она уговорила нас скорее поселиться вместе, не ждать до свадьбы. Заняли вдвоем большую комнату, Кира осталась в своей. Я сразу оговорил, что младшая подруга останется под моим присмотром, уделю ей больше внимания. Не скажу, что Киру такое отношение обрадовало, но она стерпела — выбора ей не осталось, если хочет быть рядом с нами. Катю наделили обязанностями хозяйки — она весь день дома, только по вечерам занималась на подготовительных курсах университета. Кира вышла на работу, там ее оформили экономистом на правах молодого специалиста. Зарплата у нее сравнительно небольшая — меньше, чем у меня почти вдвое, но пообещали со временем поднять, если она покажет себя с лучшей стороны.

Я же снова приступил к учебе и работе. В обоих институтах не задавали лишних вопросов — почему меня не было почти месяц. Показал руководству справку от следственного управления, что меня привлекли по важному заданию. О том, что сидел под заключением в СИЗО, в ней не упоминалось — так решили обоюдно, чтобы не было кривотолков. О моих злоключениях знал только Мельник, но о них он никому не говорил, даже Юре. Чувствовал себя виноватым передо мной, хотя от него зависело мало — только передал комитетчикам мою записку. Почему же они не предприняли мер для моего освобождения — завлаб не знал. Только в первом разговоре после моего выхода на работу предположил, что в этом ведомстве сейчас не все ладно — идет чехарда с руководителями, да и потеряли прежнее влияние. Больше о происшедшем со мной не вспоминали, я продолжил работу с прежним проектом.

Глава 9