Ты мне не сестра

Меня срочно нужно спасать. Вытягивать из болота, в которое Макс нас снова тянет. Ни любви, ни доверия, ни привязанности, голая, ничем не прикрытая похоть. Грязная, и столь возбуждающая, что в голове шумит волнами прибоя, как возле пляжа, где мы когда-то придавались разврату.

Это какое-то помутнение рассудка, разве должны люди чувствовать такое, разве должны они страдать по касаниям друг друга, по оргазмам, что дарили. Почему нельзя просто жить, просто улыбаться без желания сожрать.

— Ты кормила грудью?

— Да… — и каждый раз представляла, что на меня смотрит он. Вот так, как сейчас.

Вот и все. Макса кроет, потому что я ничего не могу сделать с собой. Он уже тянет руку, он сейчас меня коснется, и я погибну, подохну от жажды втянуть в себя его член, облизать тело. Надо что-то придумать. Надо себя спасти.

— Я замужем.

Глава 6.

Слова. Как будто эхом от стен. Пулей прямо в мозг. Замужем. Замужем.

Но, кажется, это помогает. Рука, тянувшаяся ко мне как змей искуситель, решивший умертвить мое сознание, тяжело падает вниз. А Максим на мгновение сжимает челюсть, с трудом отрывает взгляд от груди. И в глаза. И насмешливо.

— Так боишься со мной трахаться, что решила напиздеть?

Не трахаться боюсь, умереть от переизбытка эмоций боюсь. Хмурюсь на его насмешливый изгиб губ.

— Я не лгу. Я замужем. Мой муж…

— Дебил, если оставляет тебя в жопе и живет в Москве. Имей я тебя…

— Ты о чем?

— О твоем адвокате, который каждый раз, завидев меня, ссытся и убегает. Ты же про него.

И вот что тут ответить? Откуда он всегда все знает. Хотя ясно, что он заходил к Жене. Почему же за три года ни разу его не выследил? Господи, о чем я думаю… Если бы выследил…

— Про него. Он муж.

— Ты бы не вышла за него.

— От чего же?

— Ты же наверняка хочешь сберечь ему жизнь, а твоего мужа я бы спокойно…

— Максим, — господи, какие страшные вещи он говорит. Неужели я действительно боялась за жизнь Жени и поэтому держала его на расстоянии? – Ты с ума сошел.

— Очень давно и тут ни одна терапия не поможет. Поверь, я пробовал разные методы, — говорит он и неожиданно тянет вверх свою намокшую рубашку.

— Ты… Что делаешь… я же говорю… То есть… Женя.

— Его здесь нет.

— Он правда мой муж. И он докажет это тебе, — предпринимаю последнюю попытку, выхожу из душа, схватив полотенце и беру телефон с кровати. Женя должен помочь. Он скажет, что женат на мне. Обязательно.

Только хочу набрать номер, как руки Макса непривычно нежно ложатся на уже давно плоский живот, а в задницу упирается внушительный размер. Господи, спаси.

— Ну что ты ждешь. Звони. Расскажи, что прямо сейчас мой член трется о твою задницу, а через минуту ты будешь его сосать.

— Не надейся, — шепчу хрипло и ощущаю, как две руки-змеи ползут вверх, скидывают полотенце и накрывают шею. Не сильно, но ощутимо.

— Помнишь. Ты любила сосать, когда я придушивал тебя. И до оргазма тебе оставалось всегда пара касаний.

— Замолчи. Отойди от меня, — ведет, трясет от желания.

— Звони, — шипит он мне на ухо. – Потому что если ты сейчас не докажешь мне что замужем, что не ждала меня все это время, я трахну тебя. Заберу к себе. И буду делать нового ребенка, чтобы увидеть как он сосет твою грудь.

— Больной, — дрожащей рукой набираю номер, но телефон из руки выскальзывает, потому что Макс прикусывает голое плечо и пальцем давит на выемку шеи.

Выдыхаю шумно, хочу избавиться от этого, сносящего мозг касания, как вдруг, — словно небо услышало мои молитвы — раздается стук в дверь.

— Госпожа Одинцова, там ваш сын проснулся. Вас зовет.

Я тут же подрываюсь, отталкиваю Максима, натягиваю, штаны и футболку.

И только у двери, которую Максим все такой же мокрый мне открывает, задаю вопрос.

— Одинцова?

— Привыкай.

Вот еще. Первое, что я собираюсь сделать - это вернуться в свою «глушь», где мне так комфортно и остаться там. Как минимум до совершеннолетия сына, как максимум навсегда.

* * *

В палате горит не яркий ночник, а из окна дует легкий ветерок. Я слышу родной голос и тут же бегу к кровати.

— Мама, спать, — требует Демьян, и я, конечно, не могу ему отказать. Обычно у нас насчет этого целые истерики. Но, конечно, проигрываю я, и всегда засыпаю рядом с ним. Не знаю, почему ему так нужно спать со мной.

— Иди спи, — говорю Максиму, который стоит на пороге и не двигается. И взгляд такой. Пугающий. О чем он думает?

— Я лучше здесь. Смотри какой диван удобный, - подходит он к достаточно твердой кушетке и садится, подворачивая свои рукава и неожиданно демонстрируя рисунки. Тату? Он говорил, что только дебилы свое тело закрашивают.

Как, оказывается, кардинально поменялось его мнение. А что еще поменялось?

Медсестра приходит проверить последние параметры, улыбается, но большей частью Максиму. Отдает плед, но, думаю, не отказалась бы отдать себя.

— Почему ты не женился? — спрашиваю, пока тесно прижимаю к себе малыша, проверяю не горячий ли лобик.

— В России многоженство противозаконно, — говорит он, продолжая смотреть за тем, как я глажу Демьяна. Словно загипнотизированный.