Ты мне никто

- Когда мы с мамой уехали, она, понятное дело, на мозги мне капала. Я не хотел слушать. Не хотел… воспринимать вас как врагов, понимаешь?

Киваю, глажу его по щеке, а он задерживает мою ладонь, целует.

- Я кретин, Синеглазка… полный. Сейчас так дерьмово себя чувствую.

- Сейчас? – улыбаюсь, хотя прозвучали его слова не слишком лестно.

- Чёрт, прости… ну, сама видишь, точно, кретин… Сейчас я чувствую… Чувствую себя счастливым. Впервые за… за все это время, слышишь?

- Да.

- Очень хочу, чтобы ты была со мной. Вот так. И ближе…

- И я…

Тянусь к нему губами, он встречает меня на полпути. Поцелуй такой трепетный, ласковый, осторожный. Мы словно медленно и верно возвращаемся друг к другу. Так хорошо! Словно правда после долгого отсутствия попадаешь в родной дом, где тепло, где тебя любят…

Мой телефон вибрирует настойчиво.

Мама. Не ответить нельзя. Смотрю на Стаса испуганно.

- Алло, да мам… да… я скоро буду. Я… я в машине Стаса. Мы… едем. Почти. Ну… только выехали. Да.

Мама говорит, что ей звонили из школы, просит меня быть дома как можно скорее.

- И Стас… пусть он тоже зайдет. Это… это важно.

И беспомощно хлопаю ресницами глядя на Коршуна.

- Я зайду, конечно. Не переживай, маленькая.

Убираю телефон. Снова дрожь колотит.

- Не бойся ничего, слышишь? Теперь точно ничего не бойся. Я буду рядом.

Он уже так говорил. И я тогда верила. А сейчас…

Сейчас я тоже верю. И надеюсь, что на этот раз он меня не предаст.

Пожалуйста, Коршун, не обмани меня!

Пожалуйста!

Глава 51

Понимаю, все её просьбы ментально считываю, на телепатии, на подсознательном. Боится. Дико боится быть снова обманутой. А я… дико боюсь, что не простит. Что это временное у неё. Вот сейчас, потому что стрессует, на мандраже. Перепугалась малышка.

За Щепку, за себя… за нас.

Перепугалась. Трепещет, дрожит в руках моих. Но тянется губами, тянется сердцем. И я к ней тянусь, хочу с ней, в ней, за ней. Хочу рядом.

Навсегда хочу.

Вот так сцепиться, руками, пальцами, приклеиться всем телом, кожей, каждой клеткой.

Дышать одними легкими, смотреть одними глазами.

Не знаю, откуда это у меня.

Может насмотрелся на Тора? Он такой. Он в Лерку впечатан крепко. Просто размазан. И для меня это сначала было дико, а потом – круто.

Потому что это настоящее.

Это то, что впечатляет. Это то, на что хочется смотреть, к чему стремиться хочется.

Вот так же.

Навсегда.

- Поедем, Стас?

- Поедем, сейчас, минутку еще дай мне.

- Минутку? Почему только минутку?

- Минутку сейчас.

- А потом?

- И потом. Я никуда не денусь. И ты, надеюсь тоже, малыш?

- Я и не девалась. Я всегда была. Там же, где ты меня…

Знаю, что хочет сказать – где бросил - не даю. Снова губы запечатываю поцелуем. Нежно. Хочется сказать ей все вот так, языком не слов, а чувств.

- Я хочу быть с тобой, Синеглазка.

- И я… я тоже…

- Так, всё, поехали. А то…

Если сейчас не оторвусь от неё, то сегодня уже не смогу оторваться точно.

Пересаживаемся вперед, я помогаю, дверь открываю, ремень пристёгиваю. Хочется, чтобы чувствовала заботу мою.

- Спасибо. – благодарит так нежно, а я целую в носик, не удержавшись.

- Синеглазка моя. Ты… ты очень красивая. Самая красивая сегодня была.

Смущается, но это правда. И вообще… Красивее её никого для меня нет. Вот так. Только она. Самая-самая.

- Стас, а у тебя… у тебя нет ваших записей?

- Каких? Группы? Есть, конечно, а что?

- А можешь поставить? Просто… я думала сегодня послушаю, а не вышло. Я так хотела, Тор говорил про новые песни.

- Да, песен прибавилось. Тор от любви ошалел, молотит стихами как сумасшедший.

- А ты?

- Что?

- Ты же тоже писал?

- Я… Ну…

Писал, да, пытался. Когда она рядом была – что-то получалось. Без неё – только совсем мрачное, депрессивное до дна. Такое я даже никому не показывал. Еще подумают, что я того… поехала кукуха…

- Я после нашего расставания завязал со стихами. Не получалось. Ну, может, сейчас снова буду.

Молчит. Только ладошку на мою кладет, переплетает пальцы.

- Включишь запись?

- Конечно. Сейчас.

Подключаю смартфон к системе, врубаю. Голос Тора дрожащий. Маяковского читает сначала. А потом…

Твоя улыбка как солнце, и смех и слёзы для меня весь мир.

Это серьёзно. Я просто смотрю, тону, улетаю, не выгребаю, иду ко дну. Вязко. Резко. Витиевато… сочиняя на ходу фразы без мата.

Ты постоянно повторяла – мне всё равно,

От этих слов твоих я опускался на дно.

Мне нравится, как он пишет. Есть нерв. Есть драйв.

Вижу, что и Селена тоже оценила. Слушает, потом закрывает глаза. Понимаю, что она уснула. Мы почти доехали, делаю чуть тише.

Ворота открываю сам – дистанционку по инерции на ключи от этой тачки нацепил, сам не знаю зачем. Так.

Загоняю машину на стоянку перед домом, в гараж не еду.

Осторожно поднимаю Сэл, она спит, не просыпается. Умаялась.

Иду к двери, которую сразу открывает её мать.

- Что с ней? – вскрикивает перепугано.

- Тише, спит она просто. Я отнесу в спальню.