Ты мне никто

Но примерно часов с десяти я понимаю как не терпится Тору остаться со своей Щепкой наедине.

Да и нам пора. Тем более я замечаю, что Селена становится всё грустнее. Даже слезы украдкой вытирает.

- Малыш, ты что?

- Не знаю. Просто. Боюсь.

- Чего?

И тут она выдает фразу, которая меня наповал рубит.

- Всё хорошо, понимаешь? Слишком хорошо! Идеально! Как тогда… летом… Тогда я тоже думала – как я счастлива, как всё прекрасно. А потом…

- А потом я уехал, да?

Кивает, челюсти сжимая – прямо как мой отец, научилась что ли?

- Да, Стас. Ты уехал. И всё…

- Я никуда не уеду, Синеглазка. Не оставлю тебя. Не бойся того что всё хорошо, ладно?

- Не могу… Не знаю, смогу ли теперь когда-нибудь. Мне… мне всё время будет страшно.

Как раз в этот момент я заруливаю во двор. Паркую машину – теперь моя очередь челюсти сжимать. И думать. Думать, что бы ей сказать, чтобы прогнать страх? Что сделать, чтобы она больше не боялась?

- Сэл… скажи… ты… ты выйдешь за меня?

Глава 56

- Выйдешь за меня? Давай закончим школу и… поженимся сразу? Хочешь?

У меня пропадает дар речи. И щеки просто печет жаром. Это… это вот реально он сейчас так говорит? Коршун? Делает предложение мне? И маме своей говорил, что Селена Коршунова звучит?

Божечки… божечки!

Смотрю на него, улыбаюсь, наверное, как дурочка…

- Так что, Синеглазка?

Стас подмигивает, а потом наклоняется ближе.

- Просто… я не хочу ждать. – Его шепот обжигает, кружит голову. – Хочу, чтобы ты была моя… Вся… Вся от макушки до кончиков пальчиков. Моя малышка. Я так… охренительно соскучился по всему…

И я… я тоже… соскучилась. Да. Очень. По его объятиям. По нежности. По рукам осторожным. По поцелуям…

- Так что? Или скажешь, что я тороплюсь? Но… просто если это всё несерьезно, тогда что серьёзно? А если серьёзно, то я бы хотел, чтобы до конца.

- Стас… я… Да.

- Да? Это «да»?

- Да, - улыбаюсь, - да, это да.

- Синеглазка…

Обнимает меня, наклоняясь еще ближе, прижимает к себе.

- Малышка…

И целует. И я отвечаю, сгорая от удовольствия, от счастья, от радости, от переполняющих эмоций. Счастлива! Счастлива! Счастлива!

Чувствую как уходит тот страх, который мучил меня сегодня весь день. Боязнь счастья. Она понемногу испаряется, покидая мои мысли. Я не должна бояться счастья. Если испытывать этот страх постоянно, значит просто перестанешь ощущать себя счастливым.

Неожиданно стучат в окно. Вздрагиваю.

- Блин… попались. – Стас усмехается, опуская стекло. – да, бать?

- Выходите уже, дома нацелуетесь, надо проводить старый год, и фейерверки ждут.

- Идём.

Я думала, что уже не буду есть ничего – Тор с Леркой накормили нас вкусно. Но увидев мамин стол, который она совместно с тётей Дашей приготовила, понимаю – еще как буду. И Коршун тоже.

Глеб встречает нас еще в холле, он сегодня не на коляске – на специальных ходунках. Брат и Стас пожимают друг другу руки, обнимаются дружески. Я чувствую тепло внутри. Радость. Я сильно переживала разрыв со Стасом еще и потому, что он ведь сразу нашёл общий язык с Глебом, а когда оказалось, что у них один отец – всё рассыпалось.

Я видела как брат переживал. И ненавидел тоже. И отца родного и…Коршуна.

Виктор долго налаживал связи, по капельке, по миллиметру завоевывал доверие старшего сына.

Да, это не просто было. Но всё получилось. Я видела как они подолгу сидели в гостиной, разговаривали, о чём-то спорили, что-то выясняли.

Виктор нашёл Глебу работу – взял его в интересный проект правительства. Брат теперь разрабатывает какие-то программы.

Мы заходим в столовую, ёлка горит огнями, живая, наряжена старыми нашими игрушками. Стас подходит, разглядывает удивленно.

- Что, не нравится? – мне очень хочется, чтобы понравилась, хотя я знаю, раньше елки у них были другими, это тёть Даша маме рассказала, что мать Стаса обычно заказывала дизайнера, который приходил и украшал. Я этого не понимаю. В чём тогда смысл ёлки? Её ставят и наряжают как раз семьёй, чтобы проникнуться духом праздника.

Я, кстати, хотела Стаса позвать наряжать, но постеснялась. Сейчас жалею.

- Очень красивая. Знаешь, она… настоящая. С душой, что ли… я такие люблю. Ты заметила, у Тора была такая же, они с Леркой наряжали.

- Я хотела тебя позвать, но… ты вчера был занят.

- Я бы с удовольствием пришёл. Ну… не в последний раз, да?

- Я надеюсь.

- Ты не надейся, ты верь, Синеглазка. Так вернее будет.

- Хорошо…

- Ты… ты же поняла, что я серьёзно, с предложением? А?

- Конечно. и я сказала «да».

— Это было неромантично? И кольцо я не купил… – он смотрит виновато, держит меня за руки.

— Это было самое романтичное предложение. Я люблю тебя. А кольцо мы еще успеем, правда?

- Молодежь, ну, где вы там? Провожаем старый год! Стас, сын? Тащи сюда невесту.

Я краснею. Невеста! Так… звучит. Странно немного. Но очень приятно.

Мы идем к столу, я смеюсь, наблюдая за тем как Стас управляется с огромными порциями салатов.

Они с отцом вспоминают какие-то Новые года, когда и где отмечали – оказывается, не всегда дома были. И как один раз пришлось в Новогоднюю ночь давиться икрой и крабами, потому что больше ничего не было.