Ты мне принадлежишь

— А теперь сообщу сногсшибательную новость, — объявила Нэн, наклоняясь поближе к подруге и оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что официанта нет поблизости. — Чарли и Дэн вчера вместе играли в гольф. Чарли подумывает об уходе на покой! Очевидно, правление «Баннистер Фуд» хочет обзавестись исполнительным директором помоложе — ему ненавязчиво предложили золотой парашют. Чарли сказал Дэну, что предпочитает уйти по-хорошему, пока его не выперли. Но есть одна проблема: стоило ему заикнуться об этом Бинки, она закатила истерику. Как Чарли рассказал Дэну, она ему заявила, что муж на пенсии — это все равно что рояль на кухне. Насколько я понимаю, в переводе с языка Бинки это означает «нечто бесполезное и занимающее много места». — Нэн откинулась на спинку стула. — Похоже, в раю начались размолвки, как ты думаешь?

48

Перед тем как уйти из студии, Сьюзен позвонила к себе в приемную. Она знала, что пациентка, назначенная на час дня, скорее всего, не придет. Линда, сорокалетняя составительница рекламных текстов, была вынуждена усыпить своего домашнего любимца — золотого ретривера и впала в депрессию, тяжело переживая потерю. Они провели всего два сеанса, но за это время Сьюзен успела выяснить, что истинной причиной горя Линды является не потеря любимого пса, а недавняя смерть приемной матери, с которой Линда была разлучена.

Ее предчувствие насчет Линды полностью оправдалось: она отменила сеанс.

— Она сказала, что ей предстоит провести срочную встречу на работе, — объяснила Дженет.

«Может, да, а может, и нет», — подумала Сьюзен и мысленно пометила для себя, что позже надо будет обязательно позвонить Линде.

— Еще сообщения есть? — спросила она.

— Только одно. Миссис Клаузен просит перезвонить ей в любое время после трех. Ах да, на столе вас ждет роскошный букет цветов.

— Букет цветов? Кто их послал?

— Карточка в запечатанном конверте. Я, конечно, не стала его открывать, — ответила Дженет голоском примерной ученицы. — Я уверена, что это личное послание.

Сьюзен подняла глаза к потолку. Дженет превосходная секретарша во всех отношениях, но откуда у нее эта навязчивая страсть к разглагольствованиям и морализаторству по любому поводу?

— Пожалуйста, откройте сейчас же и прочтите мне.

Дженет отлучилась на минутку и тут же снова взяла трубку.

— Я же говорила, что это личное, доктор. — Она начала читать: — «Спасибо за прекрасный вечер. С нетерпением жду субботы». Подпись: «Алекс».

У Сьюзен вдруг улучшилось настроение.

— Очень мило с его стороны, — сказала она, стараясь никак не выдать своих чувств голосом. — Дженет, поскольку у меня нет пациентов до двух часов, я, пожалуй, отлучусь по делу.

Через минуту Сьюзен была уже на улице и подзывала такси. Она решила для начала поговорить с полицейским офицером, отвечающим за расследование инцидента с Кэролин Уэллс. Теперь, когда не осталось сомнений в том, что именно Кэролин звонила в понедельник и представилась Карен, ей необходимо было знать, придала ли полиция какое-то значение версии пожилой женщины: кто-то толкнул Кэролин Уэллс под колеса.

В заметке, которую она прочитала этим утром в «Таймс», говорилось, что расследование несчастного случая с Кэролин и дело об убийстве Хильды Джонсон ведет 19-й полицейский участок.

Вот с этого места и можно было начать искать ответы на вопросы.

* * *

Несмотря на показания очевидца Оливера Бейкера, утверждавшего, что Кэролин Уэллс потеряла равновесие и упала, капитан полиции Том Ши все еще не был удовлетворен. Принимая во внимание заявление Хильды Джонсон о том, что она видела, как миссис Уэллс кто-то толкнул, он не мог поверить, что смерть старухи стала случайным совпадением, результатом беспричинного насилия. Все сводилось к нескольким элементарным вопросам. Как злоумышленник проник в здание? Как он пробрался в квартиру Хильды? И наконец: почему именно в ее квартиру и только в ее квартиру?

С тех пор, как было обнаружено тело, бригада детективов успела опросить всех без исключения жильцов дома. В здании было всего двенадцать этажей и по четыре квартиры на каждом этаже, поэтому задание оказалось не слишком трудным.

Большинство жильцов, как и Хильда, были людьми пожилыми, старожилами. Все они в один голос утверждали, что не впускали в дом никаких доставщиков и вообще никого вечером в прошлый понедельник. Те, кто сам входил или выходил из здания в тот же вечер, показали под присягой, что не видели слоняющихся поблизости подозрительных незнакомцев и никому не позволили войти в вестибюль, когда сами открывали дверь подъезда ключом.