Ты мне принадлежишь

В пятницу вечером Алекс Райт смог вернуться домой только к семи вечера. Чтобы освободить время для поездки на будущей неделе, он провел целый день на работе в конторе фонда, даже ленч съел за письменным столом, хотя терпеть этого не мог.

После столь напряженного дня он мечтал провести тихий вечер и прошел прямо в гардеробную, где переоделся в легкие саржевые брюки и свитер. Как всегда, он мысленно поздравил себя с тем, что ему удалось наконец решить проблему нехватки подсобного пространства.

Несколько лет назад он отгородил часть просторной спальни и таким образом выкроил себе место, вполне достаточное для его немалого гардероба. А больше всего он ценил широкую полку, на которой всегда стоял открытый чемодан, ждущий укладки. На стене над чемоданом висел в рамочке список вещей, необходимых ему в различных климатических условиях и для различных мероприятий.

Чемодан уже был наполовину заполнен предметами одежды, которые по возвращении из поездки немедленно отправлялись в прачечную или в химчистку: белье, носки, носовые платки, пижама, халат, фрачные рубашки.

Для более долгих путешествий, таких, например, как предстоящая поездка в Россию, Алекс предпочитал укладывать вещи сам. Если же по каким-то причинам у него не хватало времени, эту услугу ему оказывал Джим Кэрли. Они постоянно перешучивались, вспоминая, как в тот единственный раз, когда Алекс доверил упаковку чемодана экономке Маргарет, она забыла положить фрачную рубашку, а он обнаружил ее промах лишь во время одевания к парадному ужину в Лондоне.

Сунув босые ноги в удобные старые мокасины, Алекс улыбнулся. Ему вспомнились слова Джима, сказанные после той поездки:

— Ваш отец, царствие ему небесное, вышвырнул бы ее из дому без лишних слов.

Перед тем как покинуть гардеробную, Алекс взглянул на список, напоминавший, что в октябре в России уже бывает очень холодно и что ему, скорее всего, понадобится более теплое пальто.

Он спустился вниз, налил себе виски со льдом, позвенел льдинками в стакане и начал пить, чувствуя, что пребывает в весьма дурном состоянии духа. Со вчерашнего дня его точило воспоминание о том, что Сьюзен была очень холодна в разговоре с ним по телефону, когда отказалась от приглашения присоединиться к нему и к Диане за коктейлем.

Что же будет завтра на приеме в библиотеке, где по одну руку от него сядет Диана, а по другую Сьюзен? Скорее всего, положение окажется, мягко говоря, неловким.

И тут Алекс улыбнулся. «Идея, — подумал он. — Приглашу-ка я Бинки и Чарльза присоединиться к нам. На ужин будет накрыто четыре стола на десять человек каждый. Я помещу Диану вместе с Бинки и Чарльзом за другой стол. Сьюзен все правильно поймет. И Диана тоже».

84

Названия улиц, по которым она проходила, бесконечной каруселью крутились у нее в мозгу: Кристофер, Гроув, Барроу, Коммерс, Мортон. В отличие от верхней части Манхэттена, где улицы располагались четкой решеткой, в Гринвич-Виллидж они беспорядочно разбегались в разные стороны. Наконец Сьюзен решила признать свое поражение, купила «Пост» и зашла поужинать в итальянский ресторанчик на Кармайн-стрит.

Она грызла теплый гренок, пропитанный оливковым маслом, и запивала его бокалом кьянти, пока читала газету. На третьей полосе была опубликована фотография Тиффани, взятая из школьного выпускного альбома, а рядом помещалась заметка о ходе расследования убийства. В заметке говорилось, что вскоре ожидается официальное предъявление обвинения.

Потом на шестой полосе Сьюзен с удивлением наткнулась на фотографию Джастина Уэллса рядом с заметкой о том, что его допрашивают об обстоятельствах, приведших к инциденту с его женой.

«Мне никого не удастся убедить в существовании связи между этими двумя делами, пока я не найду сувенирный магазинчик и не поговорю с продавцом, — подумала она. — И дай бог, чтобы я смогла показать ему ту фотографию с круиза, которую пришлют в понедельник. Сегодня мне не удалось найти это место, но завтра с утра пораньше я вернусь и продолжу поиски».

Она вернулась домой в десять вечера и устало спустила с плеча ремень сумки, оставив ее на столике в прихожей. «Какого черта я каждый день таскаю с собой столько тяжестей? — спросила она себя, разминая плечи. — Надо будет сменить эту здоровенную торбу на что-нибудь поизящнее, а то в ней можно спрятать даже мертвое тело. — Тут в памяти всплыло лицо Тиффани. — Да, удачная мысль, ничего не скажешь. А выглядела она в точности, как я ее себе представляла. Глаза слишком густо подведены, волосы мочалом, но все равно хорошенькая и задорная».

Сьюзен неохотно подошла к телефону: на автоответчике мигала красная лампочка. В девять позвонил Алекс Райт:

— Просто хотел сказать «Привет». С нетерпением жду завтрашнего вечера. Если не удастся созвониться в течение дня, условимся, что я заеду за вами в половине седьмого.

«Он дает мне знать, что он сегодня вечером дома, — подумала Сьюзен. — Это хорошо».

Следующий звонок был от матери.

— Сейчас половина десятого. Я перезвоню позже, дорогая.