Ты мне снишься (СИ)

— Я хочу, чтобы ты была счастлива и двигалась дальше, знаю, ты сможешь. – Хиро начинает громко и болезненно кашлять, а изо рта, по правому уголку его губ начинает стекать густая бордовая кровь. — Может, я стану твоим ангелом-хранителем, как в этих дурацких мелодрамах. – он пытается пошутить даже в такой ситуации.

Глаза парня закатывается и Скотт начинает отключаться.

— Нет, нет, нет! Хиро, не закрывай глаза, умоляю, не оставляй меня. – несвойственный мне голос вырывается из глубины моей грудной клетки.

— Ты лучшее, что было в моей жизни. – хрипит он из последних сил. — Прощай, любимая.

После этого он плотно закрывает глаза и я чувствую, как его тело начинает обмякать в моих дрожащих руках.

— НЕЕЕЕТ.

Громкий нечеловеческий истошный крик срывается с моих губ, не прекращаясь около минуты. Мне слишком больно, я не могу поверить в то, что это происходит на самом деле.

Пожалуйста, разбудите меня.

Я хочу, чтобы это оказался очередной ужасный сон, хочу проснуться и увидеть перед собой чудаковатую Сару или мирно посапывающего Хиро на своей подушке, который крепко обнимает меня своей рукой, пока спит. Я готова увидеть все что угодно сейчас, открыв свои глаза, но не тело самого дорогого мне человека, которое медленно умирает в моих же руках.

Но…открыв свои глаза, я увидела все тоже самое. И закричала от безысходности снова.

Кайл подошёл ко мне сзади и попытался взять за плечо, но я тут же его отдёрнула.

— Не трогай меня. – все тем же несвойственным мне голосом вопила я, задыхаясь от собственного крика и рыданий.

Хардин сидел неподвижно, оперевшись своей голой спиной о стену. Его голова была опущена и плотно вжата в колени. Его мышцы на руках периодически дергались, а кисти предательски дрожали. То и дело по комнате разносилось его шмыгание носом.

Хардин плакал.

Хардин. Плакал. Из-за Хиро.

— Пожалуйста, открой глаза. – я опускаю свой лоб на его, не переставая плакать.

Начинаю покрывать его лицо короткими и быстрыми поцелуями, в надежде на то, что он сейчас посмотрит на меня и скажет очередную неуместную глупую шутку, которая вызывает самую искреннюю и настоящую улыбку на моем лице.

Но этого не происходит. Он лежит неподвижно, и я даже не могу понять, дышит он все ещё или уже нет.

Внутри меня полное опустошение, будто часть меня оторвали и выбросили на свалку, вдобавок перед этим хорошенько растоптав.

В мои уши врезаются посторонние голоса, перед глазами все размыто из-за нескончаемого водопада моих дурацких слез, которые не переставая стекают по моему лицу уже в течении часа.

Передо мной мельтешат белые размазанные фигуры, что-то говоря, но я не в том состоянии, чтобы вслушаться в суть сказанного.

Тяжёлый вес, который все это время находился на мне исчезает, и только в этот момент я осознаю, что мои ноги онемели, и я уже давным-давно перестала их чувствовать.

Наконец я сосредотачиваю свой взгляд и фокусируюсь на носилке и куче санитарах в белоснежных костюмах, которые крутятся вокруг Хиро, а другие, сзади, уже вытаскивают Рашада.

Кто-то берет меня под руки с двух и выводит из комнаты, волоча мои ноги по полу, потому что сама я идти не в состоянии.

***

Восемь часов.

С начала операции прошло уже восемь часов.

Каждая секунда длится для меня невыносимо долго. Я и представить не могу, сколько нервных клеток за этот период во мне умерло.

Уже наступило утро, в коридоры больницы просочился свет из больших панорамных окон, который осветил и без того яркие небесные стены.

Дедушка Хиро постарался, чтобы его внука доставили в самую лучшую больницу Лондона, и, именно в лабораторию этой больницы Миранда отправила на тест вакцину от вируса, поэтому, как только его привезли сюда, первым делом ему ввели антидот, и только потом начали операцию.

Миранде пришлось долго объяснять хирургам для чего это нужно и подписывать кучу бумаг, что она берет всю ответственность за препарат на себя. Они не верили, что он на все сто процентов не переживёт операцию, если не ввести вакцину, но ей удалось их убедить, пока Хиро готовили к процедуре.

Кайла забрали в полицейский участок, а Хардина отец увёз домой, потому что у него случился нервный срыв. Я слышала, как Миссис Скотт разговаривала со своим бывшим мужем по телефону, и они обсуждали то, что Хардин уже разгромил пол дома, разбив пару ваз, весь сервиз и несколько телевизоров, из-за чего Майкл был вынужден дать ему снотворного, чтобы он не доломал оставшееся.

Мама в первые часы уговаривала меня поехать домой, пыталась вытрясти из меня хоть слово, но единственное, что она получала в ответ – мой пустой взгляд и всхлипы.

Слёзы уже давно перестали течь, но мое тело то и дело содрогалось в конвульсиях. Врачи дали мне несколько таблеток успокоительного, но, кажется, они совершенно не действуют.

— Доченька, скажи хоть что-нибудь? Может, тебе принести воды? – тревожно спрашивает мать, но от меня исходит все та же реакция.

Я молчу и смотрю в одну точку.

Не хочу ни с кем разговаривать, не хочу никого видеть, не хочу ничего слушать.