Ты мое дыхание

Не могу насытиться твоими поцелуями. Хочу, чтобы это время не заканчивалось. Хочу не отрываться от твоих губ, долго-долго, наслаждаться их сладкой мягкостью, пьянящим теплом. Хочу пить твои вздохи, твои стоны, хочу, чтобы наше дыхание смешалось, соединилось в одно. Пробраться языком в плен твоего рта и исследовать по миллиметру, пробовать тебя на вкус и понимать, что ничего вкуснее мне не приходилось встречать в жизни. Хочу так же, не прерывая поцелуев, на руках отнести тебя в постель и только там избавить от одежды. И снова целовать, пробовать каждую клеточку твоего тела, заставляя тебя желать большего и умолять о большем. Хочу видеть, как разгорается огонь желания в твоих глазах, как они темнеют, когда ты становишься влажной и податливой для меня. Готовой для меня.

Я ощутила спиной шелковистую прохладу простыней и вздрогнула. Когда он успел меня раздеть? Даже не заметила, полностью погрузившись в собственные ощущения. Я опьянела от его губ. Совершенно потеряла голову. Сознание зачем-то воспроизвело эти строки из письма Амура, и мне показалось, будто я на все смотрю со стороны. Нахожусь перед огромным зеркалом, вижу в нем наше с Матвеем отражение и еще больше схожу с ума. Но это безумие было таким притягательным. Всякий раз, когда я читала письма, я мечтала об этом. Хотела испытать все на самом деле, вот так же довериться сильным, умелым рукам. Подчиниться власти мужчины и одновременно покорить его собой. Чтобы он именно так пожирал меня черными от страсти глазами. Чтобы в каждом его жесте ощущалась ненасытимость. Мечтала — и одновременно не представляла, что когда-нибудь смогу испытать что-то похожее. И понять, что мои фантазии в письмах — лишь жалкая толика того, что может случиться.

— Ты до сих пор не разделся, — прошептала, глядя на Матвея и осознавая, что больше всего на свете мне хочется сейчас соединиться с ним. Сначала снова губами, а потом ощутить, как шелковистые волоски на его груди щекочут мои соски. Своей грудью, животом почувствовать, как он дышит. Прижаться кожей к коже, чтобы между нами не осталось ни миллиметра расстояния. А потом ощутить, как его плоть наполняет меня изнутри. Принадлежать ему во всех смыслах.

Все эти мысли роем пронеслись в голове, и накатившее желание вырвало стон. Я приподнялась на постели и потянулась к пуговицам его рубашки. Дернула ремень, почти злясь из-за того, что мужчина не делает никаких попыток помочь мне.

— Такая нетерпеливая девочка… — он засмеялся хрипловатым шепотом и, обхватив мое запястье, провел губами по ладони до кончиков пальцев, чуть прикусывая их. — Как же мне это нравится…

Как же мне это нравится… Я даже не поняла, повторила ли его слова вслух или просто произнесла их в своем сознании, но Матвей смог услышать. Отстранился на мгновенье, избавляясь от остатков одежды, а потом легонько толкнул меня обратно на постель, склоняясь к моему животу.

— Моя очередь, милая, — я беззвучно охнула, понимая, что он собирается сделать, но вместе со смущением пришла сумасшедшая потребность это испытать. А когда почувствовала ласкающие прикосновения губ, теплый, влажный язык, то, кажется, на какое-то время перестала дышать. Эти ощущения были сродни удару тока вдоль позвоночника, они поднимали волну желания, от которой я с трудом сдерживала крик. Помимо собственной воли пальцы вцепились в волосы мужчины, притягивая ближе к себе. Внутри нарастала пульсация, и я была готова взорваться в оглушительном оргазме. А Матвей как будто специально оттягивал этот момент, заставляя меня извиваться на постели. И чувствовать все происходящее с нереальной остротой: почти вжимающие меня в кровать руки, губы, не позволяющие расслабиться, и его язык внутри меня. Изредка касания сменялись укусами, не доставляя боли, но вынуждая жаждать о большем. А потом ставшие непрерывными ласки обернулись жгучим жаром где-то в самой внутренности, рассылая по всему телу горячие волны. Окружающий нас мир взорвался, заискрился в глазах, рассыпаясь на тысячи разноцветных кусочков, и поглотившее меня пламя прорвалось наружу, унося нас обоих за грань реальности.