Ты — мое дыхание

Она смотрела через чьи-то головы и плечи на стоящего у стойки бара Алека и не чувствовала ничего, кроме глухой, тяжелой ярости. А коллеги все не отставали, все интересовались с профессиональной въедливостью ее работой и материальным положением в Москве. Вопросы не заканчивались, и молчать дальше было уже глупо. Да еще к тому же невыносимо было видеть холодную улыбку на лице Стеффери. Коротко бросив «без комментариев!» и пытаясь не обращать внимания на вспышки фотокамер, Поля повернулась и пошла к выходу.

Алек нагнал ее уже в холле. Схватил за плечи, развернул к себе.

— Ты обиделась? — проговорил он, пытливо вглядываясь в ее лицо. И уже без вопросительной интонации добавил: — Ты обиделась… Надо было мне догадаться, что ты действительно не хочешь афишировать наши отношения. Я почему-то подумал, что это только слова и ничего страшного не произойдет, если я удовлетворю любопытство твоих коллег.

— Мелкая месть — это все-таки чисто дамская прерогатива, — Поля повела плечами, стряхивая его руки. — И это совсем не в стиле твоих экранных героев… Ты сделал из меня для прессы дешевую шлюшку, обалдевшую от привалившего ей счастья, а сам, как всегда, остался королем.

— Если б ты только знала, как не права! Ну объясни, за что мне тебе мстить?

— За что?.. Ты ведь всегда или почти всегда добиваешься того, чего хочешь, а бесчисленные сонмы продюсеров, режиссеров и женщин должны добиваться тебя. Это аксиома. По-другому просто не может быть… Мне продолжать?

Стеффери ничего не ответил и с таким искренним интересом принялся изучать собственную ладонь, только что сжимавшую Полино плечо, словно в ней была заноза. Поля смерила его холодным взглядом и, пройдя мимо охранников, вышла из Дворца на залитую светом фонарей площадь…

* * *

Борис и не собирался смотреть телевизор. Он вообще планировал сразу после ужина лечь спать. Телефон зазвонил, когда он уже допивал заваренный тетей Дашей чай со смородиновым листом. Голос Генки Лаварева в трубке был виноватым и смущенным.

— Включи второй канал, — проговорил он торопливо, словно пытаясь побыстрее покончить с неприятным делом. — Там кое-что важное для тебя… Я, наверное, не должен был тебе говорить. Хотя какой смысл скрывать?

Борис, не отнимая трубки от уха, дотянулся до пульта и щелкнул кнопкой. После синего всполоха и невнятного шипения на экране возникла меланхоличная стриженая девица, видимо, уже заканчивающая свой репортаж. За спиной журналистки шумели кипарисы и слегка волновалось традиционное море. Он даже поморщился от банальности кадра.

— И в заключение сенсационная новость, — скучным голосом пообещала девушка. Видно было, что лично ее эта сенсация не касается, а по сему и не особенно волнует. — Слухи, которые ходили в киношной и околокиношной среде, наконец нашли косвенное подтверждение. Алек Стеффери заявил, что отказывает в интервью представителям крупнейших информационных агентств, и согласился побеседовать только с безвестной российской журналисткой Полиной Сухановой. Это эксклюзивное интервью, равно как и появление Сухановой на торжественном фуршете в качестве спутницы знаменитого актера, позволяет с большой вероятностью предположить, что между ними завязался роман. Бывшая подруга Алека — Робин Нейвуд — отказалась прокомментировать это событие… Он и не знал, что может быть так больно. Больно дышать, больно смотреть. Но почему-то отвернуться от экрана казалось и вовсе невозможным. Там была Поля. Красивая, тоненькая, с прямыми, чуть подвитыми внутрь волосами и распахнутыми прозрачными глазами. Вот она невыразимо изящным жестом подносит к губам бокал, вот щурит глаза и прикрывается рукой от внезапной вспышки фотокамеры. Идет по залу под руку со Стеффери, протягивает ему кончики пальцев для поцелуя. И взгляд у нее растерянный, отчаянный и чужой.

— Третий раз уже за день передают, — бормотал в трубке Лаварев. — Я все никак решиться не мог тебе позвонить… Ты ничего, нормально?

— Что? — Борис очнулся. — А, да, все нормально… Ты правильно сделал, что позвонил.

— Кто же мог предположить, что так получится? Я ведь и отправлял-то их, нацелив только на пару-троечку репортажей общего плана. Кто там стал бы особенно с ними разговаривать? Не «Нью-Йорк таймс» все-таки… Может, отозвать ее назад?

— Зачем?

— Ну ты же, наверное, не на это рассчитывал, когда организовывал всю эту авантюру с «конкурсом»? И потом, она пока еще тебе жена…

— Слушай, Ген, — Суханов провел ладонью по лбу и прислонился к стене, — я вот о чем хочу тебя попросить: пусть все идет как идет… В смысле как мы с тобой и планировали. Общайся с Полиной так, будто на самом деле был этот конкурс, она в нем победила и действительно получила свой шанс. Привезет она классный материал, увидишь ты, что она тебе полезна в качестве сотрудника, — зачисляй в штат и на меня не оглядывайся. Если она вернется, конечно…