Ты – мое наказание

– Тут почти не готовят, вот и чисто.

– Даже если не готовят, пыль сама себя не протрет.

– Конечно, нет. Для этого есть домработницы, – фух, какое облегчение.

– Значит, это твоя домработница вчера меня переодевала в футболку?

– Домработница не живет в моем доме. Она приходит сюда дважды в неделю в мое отсутствие. Я в принципе не люблю посторонних людей в доме. Поэтому здесь ночую только я. Ну и козлик. И переодевал тебя я, – а счастье было так возможно. – Я на тебя не смотрел и никак не извращался, не волнуйся.

– Ну да, было бы на что смотреть.

– Что?

– Вкус у тебя ужасный. Вот что.

– Поясни.

– А что тут непонятно? Только человек, страдающий безвкусием, может сделать такое черное убожество без уюта.

– О вкусах не спорят. Но если тебя так напрягает такой стиль, то мы можем пойти на компромисс и согласовать интерьер, который подойдет нам обоим, когда ты сюда переедешь. Какие тебе нравятся цвета?

– Белый, розовый, голубой, – не задумываясь бросаю я.

– Это не очень практичные цвета.

– Да чхать я хотела на практичность. Когда в доме нет уюта – это мертвый дом. Хоть бы ковры куда-нибудь постелил.

– На стену? Как у тебя? – не скрывая сарказма выдает Вадим.

– Достаточно на пол.

– Это не гигиенично.

– Ну да, куда уж мне там с такими-то пятками.

– О, да я смотрю, память возвращается. Отлично. Если что меня твои пятки не смущают. Главное, что чистые.

– А ногти тебя мои не смущают?

– Ногти – сносно. Руки – нет. Они шершавые. Но все легко устранить с помощью косметологических процедур. Или косметических. Поправь меня, уж в этом я не разбираюсь. Черт, ты же тоже, – топором тебе по голове. Козел. – Тебе всего-то нужно мне довериться и поставить закорючку в ЗАГСе. А потом уже разберемся, как твою кожу сделать как попу младенца, – кто-нибудь убейте его. – Тебе какой кофе? Капучино? Эспрессо? А впрочем, о чем я. С молоком или без? – мудак.

– Мне латте.

– О, не все потеряно. Прелестно. Но ударение на «а», а не «е».

То, как этот козел нажимает кнопки на кофемашине выводит меня из себя. Он настолько уверен в себе и невозмутим, что хочется расцарапать ему лицо. Может, тогда с его лица слетела бы эта маска.

– Мне пять яиц, если маленькие. Три, если большие. И я не люблю сваренные. Желток должен быть жидким. И белок должен быть снят с желтка, – сейчас бы мне так прилетело от бабки за мои запросы, что я бы уже на задницу не смогла сесть. А этого нет, не пронять. Он поворачивается ко мне с едва заметной улыбкой. Ну нет, сейчас добью тебя. – Поджаренные на грудинке, – о да. Все-таки «гэ» на него влияет лучше всего.

– Буду иметь в виду, но в целом эта информация для меня лишняя. В этих коробках не яйца, а готовая еда. Я заказал на свой вкус. Но в дальнейшем ты можешь готовить себе, что хочешь, равно как и заказывать готовую еду вместе со мной на свой вкус.

Несмотря на плохое состояние, я реально голодна. Только, когда Вадим распаковывает пакеты, аппетит немного затихает. Это что за фигня?

– Это скрембл с креветками и трюфельным кремом. Как раз из трех яиц.

– А на вид чья-то переваренная еда. Еще и воняет. Хлеба не будет?

– Заканчивай.

– Что?

– Делать из себя инстаграмную капризную сучку. Вместо хлеба брускетты.

Перевожу взгляд на бутерброды с красной рыбой и креветками. Ясно. Кто-то у нас любитель рыбы. Хочется сказать какую-нибудь гадость, но это не требуется, судя по лицу Вадима, уставившегося в экран телефона. Нехотя он берет трубку. Приятно видеть его напряженность.

– Да. Пропускайте, – переводит на меня взгляд. – Все идет не совсем по плану, а, впрочем, так даже лучше. Сейчас здесь появится твой отец. Будь так добра, не гадь мне, а подыграй. В конце концов вспомни, где ты могла оказаться сегодня утром, если бы не я. Не ляпни ничего про фиктивный брак. Для всех он будет настоящим. Не разочаруй меня.

Глава 17

Глава 17

Ловлю себя на мысли, что не хочу встречаться со своим биологическим отцом и дело вовсе не в том, что мне сейчас нужно сыграть какую-то роль. Он просто для меня чужой. И я предпочту общество бородатого, чем его. С Вадимом мне уже как-то привычно. Хотя понимаю, что так не должно быть. Справедливости ради, у меня нет объективных причин для ненависти к новоиспеченному отцу. Но не лежит к нему душа. Совсем.

Несколько минут я сижу вся на нервах. И все же решаюсь выйти из кухни. В этих темных хоромах я ни черта не разбираю. Вот где может быть Вадим? Иду куда глаза глядят до тех пор, пока не натыкаюсь на его брата, прислонившегося одним ухом к двери. Он прижимает палец к губам, явно намекая мне не произносить ни звука, а другой рукой подзывает меня к себе.

Надеюсь, во мне говорят остатки алкоголя, иначе не знаю, как объяснить какого черта я аналогично прислоняю ухо к двери. Докатилась.

– Как она могла с тобой связаться и согласиться на брак?! – вот же звездобол.

– Пути Господни неисповедимы.

– Я же все узнаю от нее.

– Узнавай. Мне нечего скрывать. Считай, что между нами пролетела искра.

– Я тебе сейчас знаешь, что сделаю?!