Ты мое счастье

Я корил себя за то, как в очередной раз поступаю с ней, но другого выхода у меня не было. Я не мог просто отдать Эшли на съедение Ребекке. Я прекрасно знал, что после нашего расставания Эшли уедет. Она такой человек, ей нужно время, что бы побыть наедине с собой, и это был единственный вариант, при котором она покинет Лос-Анджелес, и в этом я был уверен. Так же, я сделал это для того, что бы мой отец, не давил на Эшли. Так как Ребекка на всеуслышание рассказала о том, что мы с Эшли спим, мой отец, будучи далеко не дураком, все прекрасно понял, и я был уверен в том, что он бы сдела все, лишь стереть с лица земли, Эшли, за то, что она спит со мной, и портит репутацию семьи. Мне было абсолютно наплевать на репутацию, ведь я люблю ее, но зная своего отца и поведение Ребекки, я поступил так, как должен был, в данной ситуации. Эшли упрямая, и ни за что бы не уехала, даже узнав всю правду. Она бы вступила в борьбу за свои права, если бы отец начал давить на нее, а это ни к чему хорошему бы не привело. Так же, зная, что на гала-вечере была пресса, я прекрасно знал о том, что они преследовали бы Эшли, и это окончательно добило бы ее. А так, это выглядело лучше, и все подумали, что Ребекка просто сходит с ума. В прессе, всю следующую недели писали об этом инциденте на гала-вечере, но ничего подробного не всплыло, так как история Ребекки была выдавлена из пальца, и к ней не прилагалось никаких доказательств. Слава богу.

Черт, я знаю, что поступил как полный кретин, и мне нет прощения, но я хотел защитить единственную женщину, которая нужна мне больше жизни. Я понимаю, что через каких то пару часов, мне придется объяснить все это женщине которую люблю, да еще в такой форме, что бы она правильно меня поняла. Я уверен, она будет перечить, и утверждать, что смогла бы все это вынести, если бы я сказал ей всю правду с самого начала, но я знаю, что она бы сломалась. Даже я, будучи привыкшим к таким заголовкам газет, и характеру отца и Ребекки, иногда просто готов удавиться, а теперь представьте, что бы было с хрупкой девушкой, которая впервые столкнулась с такой ситуацией. Да, что тут говорить, у нее колени тряслись, когда она впервые попала на благотворительный вечер, на который пригласил нас Жорж.

Задумавшись над всем этим дерьмом, что случилось со мной и Эшли за последние пол года, в моей голове вспыхнули воспоминания:

Проснувшись а следующее утро после того, как сказал Эшли, о нашем расставании, я понял, что вчера вечером, последние три стакана виски были лишними. Я встал, и как обычно побрел в душ, мне нужно было освежиться, ведь скоро пора ехать на работу. Выйдя из душа, я услышал, как мой телефон разрывается, отчаянно вибрируя на прикроватном столике. Я подошел и увидел на экране номер отца. Как только я взял трубку, отец сообщил мне, что маме резко стало хуже и ее только что увезли в клинику.

Я на всех порах примчался туда, и просидел с ней весь оставшийся день. Резкое ухудшение здоровье естественно было вызвано раком, и врачи твердили о самых страшных прогнозах. Я совсем перестал являться на работе и сутками проводил у больничной кровати матери. Рассказать ей всю правду я так и не решился, и спустя пару дней, мамы не стало.

Я был в какой-то степени подготовлен к ее смерти, но все равно, сколько не готовься, легче не становится, когда врач говорит, что твоей матери уже нет.

Похороны прошли очень скромно, была закрытая церемония отпевания. Были только самые близкие люди, и делать из этого зрелище совсем не хотелось. Как только я приехал с похорон, я собрал все свои вещи, и переехал в свою отдельную квартиру в Лос-Анджелесе, дав Ребекке пару дней на то, что бы собрать все свое дерьмо, и уехать из моего дома. В итоге, после того как она съехала, я продал этот чертов дом, дабы он не напоминал мне о тех вещах, что происходили в нем последнее время.

* * *

Подъехав к дому родителей Бреда, я убедился что в доме никого нет, и остался сидеть в машине. Уже начало темнеть, но Эшли все еще не было, и я уже начал волноваться. Спустя еще пару часов, когда на улице была ночь, к дому Леманов подъехал синий внедорожник, и я прищурился, дабы разглядеть, кто в нем. Когда Эшли вышла из машины, улыбка тронула мои губы. Я так соскучился по ней. Но когда вслед за ней из машины вышел какой-то мужчина, я насторожился. Что это за ублюдок и почему он пытается обнять ее, когда она начинает подходить к дому. Я сидел и молча закипал от злости, смотря на эту картину. Мне стало окончательно не до шуток, когда этот ублюдок попытался поцеловать ее, и я уже собирался выйти из машины и остановить все это, когда Эшли резко оттолкнула его, и опуская глаза зашла во двор. Моя девочка. Я улыбнулся, и убедился, что она зашла в дом, а затем вышел из машины, останавливая этого ублюдка.

— Больше никогда не прикасайся к ней! — гневно сказал я, хлопая дверью авто.

Мужчина обернулся, и осмотрев меня с ног до головы, сказал:

— Неужели папаша вернулся — засмеялся он, но мне сейчас было совершенно не до шуток.