Ты мое счастье

Богдан не сводил с меня взгляда. А потом вдруг в голос хрипло рассмеялся. Тогда я нащупала его руку и ущипнула.

– Ш-ш-ш! Точно пьян, – проворчала я шепотом. – Тебе, наверное, Светлана Матвеевна что-то в суп добавила.

– Ага, самогон, – кивнул Волков.

Чего он так уставился? Я в смущении решила все-таки немного отодвинуться и, позабыв о скромных размерах топчана, едва не навернулась с него. Богдан вовремя подхватил меня одной рукой. Сам перевернулся на бок и, обняв меня за талию, притянул обратно к себе.

– Так удобнее? – шепнул он мне куда-то в макушку. Руку с моего живота так и не убирал. – Больше места?

– М-м, – промычала я. – Да, наверное.

Я думала, он еще что-то мне скажет. Важное, значимое, дорогое… Сердце сильнее запрыгало в ожидании. Но Богдан молчал. А когда я уже решила, что он уснул, Волков спросил сонным голосом:

– В чем счастье, Михайлова?

– Понятия не имею, – снова честно ответила я.

– И мне его только предстоит найти.

Глава десятая

Уснула я очень воодушевленной. Впервые в жизни у нас с Богданом состоялся такой откровенный разговор. Откровенный и, если честно, немного странный. Что означает его «влюбиться хочу»? Может, это намек? Лишь от одной мысли заалели щеки. Еще ни разу мы с Волковым на такие темы не говорили. А еще он рассказал мне о своих страхах. Все-таки мы – настоящие друзья. Можем теперь говорить о чем угодно и делиться друг с другом всем. Мне казалось, что вот-вот что-то должно измениться…

Я сладко потянулась, не в силах сдержать счастливую улыбку. Несмотря на все наши неприятности, это утро казалось самым добрым.

В комнате было прохладно, пришлось натянуть плед до подбородка. Сквозь занавеску пробивались яркие солнечные лучи. Богдана рядом со мной уже не было. Наверняка отправился умываться или завтракать. А может, решил помочь Светлане Матвеевне по хозяйству. Я вспомнила, как он вчера предлагал починить прохудившуюся крышу, и снова заулыбалась.

А вот я так устала в предыдущий день, что никакой петух меня не разбудил. Сотня петухов могла рвать глотки, а я бы продолжила дрыхнуть. Но все-таки отсутствие Волкова настораживало. Я поднялась с кровати и подошла к окну. Отдернув занавеску, выглянула во двор. С утра все казалось не таким страшным и таинственным, как до этого поздним вечером. Задний двор вполне себе симпатичный. Зеленый, пестрый. С клумбами, яблонями и капустными грядками. Ночью мне чудилось, что мы попали в ведьмин дом со снадобьями и таинственным окном на первом этаже с колышущейся занавеской. Интересно, кто занял гостевую комнату?

Словно в ответ на мой вопрос на улице раздался девичий визг. Я тут же отыскала взглядом источник шума. Рядом с умывальником обнаружила высокую стройную девицу. Жгучая брюнетка со стрижкой «боб», загорелая, в легком коротком сарафанчике, лила из ковша воду в ладони Богдана. Волков, раздетый по пояс, с перекинутым через плечо полотенцем, брызгал холодную воду на девицу. А она довольно повизгивала. Забыв обо всем на свете, даже в зеркало не поглядев, я выскочила на улицу, на ходу поправляя взъерошенные после сна волосы. На крыльце запнулась о пустое ведро. Вчера вечером я его впотьмах и не заметила. А может, Светлана Матвеевна только с утра сюда это ведро поставила. В любом случае оно здесь было весьма некстати. Ведро с жутким грохотом покатилось с деревянных ступеней и упало в траву. Богдан и брюнетка перестали хохотать и тут же обернулись. Девчонка даже вздрогнула от неожиданности. Да я и сама перепугалась звона. Вывалилась на улицу, как слон из посудной лавки. Никакой грациозности.

Я затормозила недалеко от Богдана и незнакомки, в уме прокручивая возможное развитие событий. Итак. Кто она такая? Откуда взялась? Вся из себя… Тонкая, звонкая, но с грудью третьего размера и осиной талией. Сарафанчик вон еле задницу прикрывает. Босые ноги – длинные, загорелые… Я уставилась на свои сандалии, которые вчера изо всех сил старалась отмыть, но сегодня они все равно выглядели пыльными и убитыми.

– Здравствуйте, – сказала брюнетка, оглядывая меня. Голос у нее низкий, чарующий. Не то что у меня. Как у крикливого воробья, который купается в весенней луже. Мне не нравилось сравнивать себя с этой девицей, но я ничего не могла с собой поделать. Комплексы посыпались, как яблоки из дырявого пакета.

– Здрасте, – выдавила я. Никакого настроения изображать из себя всю такую вежливую не было. Девица мне неприятна. Я даже на Богдана ни разу не взглянула с тех пор, как выбежала на улицу. Только эту пигалицу в коротком сарафане взглядом сверлила.

И откуда она свалилась на наши головы? Хотя, скорее, это мы с Богданом на нее брякнулись.

– Это – Алиса, – подал голос Волков.

Алиса. Красивое имя. И досталось же такой жабе. Я тут же себя одернула. Майя – тоже имя замечательное. Мне оно всегда нравилось, и я очень благодарна маме, что она назвала свою старшую дочь именно так. Хотя Витька в детстве и допекал меня, обзывая «пчёлом».