Ты мое счастье

Как и предупреждал Ринат, электричка пользовалась спросом у жителей близлежащих маленьких деревень и сел. Станция оказалась вполне оживленной, хотя до прибытия поезда еще оставалось достаточно времени. Но я была рада видеть людей. Будто мы с Богданом только выбрались к цивилизации, до этого несколько суток бродя по непроглядным лесам и бескрайним полям. Ноги после нашего похода страшно гудели. Отыскав кассу и взяв два билета до конечной, мы зашли в привокзальное кафе. Я с наслаждением пила сладкий чай с лимоном и думала о том, что уже сегодня мы наконец окажемся там, куда не могли доехать целую неделю. Может, отец Богдана сжалится над нами и пустит к себе переночевать? Хотя в городе наверняка есть неплохие гостиницы, это ж не трасса. Богдан, судя по всему, тоже думал о предстоящей встрече, потому как снова стал замкнутым и напряженным.

Вскоре платформа стала наполняться новыми людьми. Я не особо рассматривала вновь прибывших, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Видок у нас был еще тот. Я, пусть и в очень симпатичном, но все-таки мятом платье советских времен… И Богдан – с избитым лицом и трехдневной щетиной.

Толпа бросилась к подошедшей электричке. Мы с Богданом зашли в первый вагон и даже обнаружили свободную лавку. Поезд тронулся, застучали колеса. За окном замелькали деревья, желтые поля. Теперь можно немного расслабиться и даже поспать. Все равно ехать до вокзала. Я задремала, положив голову Богдану на плечо. Когда Волкову пришлось доставать из кармана брюк завибрировавший телефон, я проснулась.

Вытащив смартфон, Богдан тихо выругался.

– Что такое? – всполошилась я. – Кто написал? Снова Витька?

– Да никто, телефон зарядить не успел. Сейчас разрядится.

– А-а-а…

– А зарядку я в деревне забыл.

– Прости, что ты сделал? – возмутилась я.

– Забыл в деревне, – повторил Богдан, немного повысив голос, словно в шумном вагоне я успела оглохнуть. – Я ж не знал, что эти уроды припрутся. Собирался в спешке. И вот, забыл.

Тут я уже не выдержала. Слезы мгновенно брызнули из глаз.

– Боже, ну что еще? – сердито спросил Богдан, так до сих пор и не привыкший к моим постоянным слезам.

У меня же в голове вихрем закрутилось: утренний звонок Анаит, вторник, мама, день рождения, потерянный телефон.

– Богдан, мы не можем без связи, нет, – запричитала я, не пытаясь сдержать слез и не стесняясь никого вокруг.

– Да что ты так переживаешь? Сейчас приедем в город, найдем нужный адрес. И от него, от отца… – Богдану все время стоило усилий назвать того человека, к которому мы едем, «отцом». Будто это слово все время вставало ему поперек горла. – От отца позвонишь.

Но я, расстроенная, продолжила плакать. Тогда Богдан как-то неуклюже приобнял меня и притянул к себе. Я тут же почувствовала стук чужого сердца, и чем сильнее теснилась к Богдану, тем сильнее его сердце стучало. Я демонстративно всхлипнула. Тогда Богдан прикоснулся ладонью к моей мокрой щеке, а затем осторожно погладил по волосам. Я подняла голову и первой потянулась к его губам. Поначалу Богдан, не ожидавший такого развития событий, вяло отвечал на мой поцелуй. Пришлось ткнуть ему пальцем под больные ребра. После этого Волков, промычав, прижал меня к себе вплотную и принялся целовать с таким напором, что я окончательно выпала из реальности. Обхватив его лицо ладонями, теперь сама едва поспевала отвечать. Наплевав на всех, мы целовались как сумасшедшие. Я уже не могла разобрать, что стучит громче: поезд или мое сердце. Оно грохотало в бешеном ритме, сходило с рельсов, срывалось августовским звездопадом вниз…

Богдан, словно опомнившись, первым отстранился от моих губ и посмотрел таким взглядом, что меня в который раз обожгло. Его лицо по-прежнему находилось слишком близко. Постепенно чары, охватившие нас, начали рассеиваться. Теперь у Волкова был такой растерянный вид, что мне стало совсем не по себе. Я тут же вспомнила наш недавний разговор о Витьке. Все, что происходит сейчас с нами, Богдану «кажется каким-то странным и неправильным…»

– Ладно, забей, – сказала я, пытаясь унять дрожь в руках. – Это ничего не значит. Просто мне показалось, что момент подходящий. Кинематографично вышло.

– Кинематографично? – отозвался Богдан, сбивчиво дыша мне в губы.

– Ты такой колючий!

– Майя, ты издеваешься?

– Да ладно тебе, это всего лишь поцелуй, – припомнила я Богдану его же слова. – Или ты тоже никогда не целовался?..

Богдан выпустил меня из объятий, отодвинулся и нарочито уставился в окно.

Электричка затормозила на станции. Тут же зашли новые пассажиры. В конце вагона кто-то заиграл на гармошке, послышался громкий смех. Я оглянулась, чтобы посмотреть, что там происходит. Мужик в цветастой забавной панаме играл «Ну где же ты любовь моя?» Дабы отвлечься от недавних волнующих событий, я, счастливо улыбаясь, принялась разглядывать остальных пассажиров. И вдруг мой взгляд наткнулся на Рыжего из банды Славы Семенова. Улыбка тут же сползла с моего лица.

Я придвинулась к Богдану и толкнула его плечом.

– Чего? – Волков оторвался от демонстративного созерцания проскакивающих мимо фонарных столбов.