Ты мое Солнце

Эдик выскакивает на свежий морозный воздух. Вдыхает его полной грудью, старается очистить легкие от сладкой патоки кальяна. Холодный ветер ноября вырывает облако пара из приоткрытого рта и заставляет сильнее кутаться в темно-серый драп пальто. Он поднимает воротник повыше, чтобы приставучий ветер не мог царапать шею. Эдуард перехватывает папку в подмышку и закуривает свою сигарету. Он шмыгает носом, выпускает в темное небо сигаретный дым и замечает маленькие игривые звезды на черном небосводе. Удивительное явление в центре города. Время уже позднее, около ресторана толпится подвыпивший народ. Парень не хочет задерживаться среди этой суеты, он выкидывает недокуренную сигарету под ноги и тушит мыском ботинка. Потом еще раз оглядывается по сторонам и спешит к машине. Ночь владеет городом, убаюкивает своих друзей, желает им спокойной ночи. Эдик сегодня вряд ли сможет уснуть. Мысли кружатся каруселью, принимают и отвергают принятые решения. Отдать порт без разрешения Сергея очень рискованно. Он сразу понял, что Арем не будет размениваться по мелочам, но информация того стоит, и не важно, как Арем смог ее достать. Парень садится за руль своего новенького Rolls-Royce, который сливается с темно-синим небом, кидает папку на заднее сидение и опускает голову на руль. Ночь будет долгой.

Глава 54.

— Ты давно ждешь? — Эд подходит к одинокой фигуре на фоне серебристого небоскреба. — Охрана опять не пустила? — злится он, когда видит красный нос девчонки и кристаллики слез на ресницах. Она несколько раз кивает, а сама прячет замерзший нос в длинный ворс шарфа. Девушка потирает ладони и смешно притопывает.

— Пойдем быстрее, не хватало, чтобы ты еще заболела.

Аня опять кивает, не в силах вытащить пол-лица из теплых объятий и еще сильнее кутается в шарф, перекрученный вокруг шеи. Ее рыжие волосы играют яркими красками на холодном солнце. Она хмыкает носом и хватается за локоть Эдуарда, который предлагает ей войти в уже открытую дверь. Охрана наблюдает, как парочка идет по пустому фойе, в тишине раздается приглушенный стук их каблуков.

Мужчины недовольно привстают, но покорно пропускают, когда горящие глаза Эда заставляют их испугаться и снова сесть.

— Эдуард Викторович, — останавливает его один из охранников, который постарше. Он отводит мужчину чуть в сторону и жестом просит Аню подождать около железных створок лифта.

— Эдуард Викторович, — встревоженно начинает охранник и опускает глаза в пол, разглядывает начищенную до блеска обувь. — Вы же знаете, что у нас распоряжение не пускать ее, — он кивает в сторону девушки, а потом умоляющими глазами смотрит на Эда в надежде на понимание. — Если Сергей Александрович узнает, мы все пострадаем.

Эдуард с интересом смотрит на смелого пожилого человека, за спиной которого спрятались четыре рослых амбала, постепенно расстегивает темно-серый драп пальто и стряхивает невидимую снежинку. Ему на секунду становится жалко этого мужчину, но только на секунду.

— А если вы, — не выдерживает Эд, он так не хотел сегодня ругаться, но обстоятельства диктуют свои условия. Он говорит это громко, но спокойно. Его голос долетает до самых удаленных уголков длинного коридора, — ещё раз позволите себе не впустить Анну Михайловну хотя бы в фойе, вы будете иметь дело со мной. И еще неизвестно кто из нас страшнее, я или Сергей Александрович, — Эд делает несколько шагов в сторону и ехидно добавляет, — Он может и не узнать, а вот я узнаю точно… — не заканчивает свои угрозы парень, они повисают гильотиной над головами ни в чем не повинной охраны, которая быстро расходится по своим местам.

Эд хмурится и подходит к встревоженной Ане.

— Ну что загрустила? — ласково улыбается. — Поехали, — и нажимает кнопку вызова.

Ключ-карта издает неприятный звук. Эд тянет дверь на себя и входит в светлый, весьма просторный коридор. За ним, как мышка, проскакивает Аня. Девушка быстро раздевается и следом за Эдом, практически шаг в шаг, проходит в зал. Знакомая, уже родная обстановка начинает греть сердце. Она по новой осматривает гостиную, такую пустую и холодную, хотя в ней ничего и не изменилось с момента ее отъезда. Вспоминает, как была счастлива здесь когда-то и как смогла в одночасье все разрушить. Аня подходит к панорамному окну, вглядывается вдаль. Душа тонет в серых бесчувственных облаках, которые наливаются свинцом и падают на грязный хмурый город, предвещая приближении долгой зимы. Снежинки сыплются из этих туч, покрывают белым одеялом дома, деревья и дороги, пытаются хоть ненадолго скрыть эту унылую серость, но тают, оставляя за собой лишь грязь. Они разбиваются о стекло, и оно мирно плачет, вспоминая лето. Аня вытирает одинокую печальную слезу с все еще замерзшей щеки и отправляется на кухню, откуда слышны голоса мужчин.

— Сергей, — возмущается Эд, поглядывает на вошедшую Аню, которая притаилась в дверном проеме.