Ты – мое желание

Олеся говорила себе, что следует отойти от окна. Хватит. Пора успокаиваться и принимать действительность такой, какая она есть. Но сдвинуть ноги оказалось сложнее, чем предполагалось.

Она почти уговорила себя отойти, когда Марк повернулся лицом к дому, поднял голову и безошибочно нашёл окно её спальни.

Тахикардия в груди возобновилась с новой силой. Девушка не сделала попытки отпрянуть или спрятаться, задернуть ночную штору. Зачем? Они не дети.

Марк продолжал смотреть, так же, не таясь.

А потом направился к входной двери.

Олеся зажмурилась.

Пожалуйста…

Пожалуйста…

Она, точно в замедленной съемке, развернулась на босых пятках. Подоконник ощутимо врезался в поясницу.

Пожалуйста…

Время медленно утекало сквозь пальцы. Растворялось в вечности, оставляя только шум в ушах и тягучую потребность. Дело не в ожидании. Дело в надежде.

Когда-то очень давно Олеся искренне верила, что каждый человек достоин счастья. Не просто достоин, он рожден, чтобы быть счастливым. И никак иначе. Её веру убивали старательно, методично, изо дня в день. Когда-то она так же задавалась вопросом: почему? Ответ очень прост: потому что могли…

Олеся не то, чтобы не ждала. Она – не верила. Оглушающее сердцебиение, казалось, эхом раздавалось по всей комнате, вытесняя абсолютно все звуки. Хотя на самом деле гости ещё не все разошлись по спальням, нет-нет и доносился смех.

Марк не придет. Зачем ему это? Ждать его – дразнить себя.

И всё же она ждала.

Хотя и обманывалась, говоря, что не спешит в постель. Наслаждается вечером и т. д. и т. п.

На самом деле её взгляд намертво приклеился к двери.

Послышались шаги, и напряжение достигло апогея: у Олеси перед глазами замелькали темные мушки, а комната на пару секунд будто поплыла. Девушка сильнее вцепилась в подоконник.

Шаги приближались.

Марк…

Какая вероятность, что это он?

Процентов восемьдесят. Его спальня напротив. Надо было поинтересоваться у Марты, один ли он заселился. Может, комнат в доме не хватает.

Шаги стихли, Олеся прикусила губу едва ли не до крови, не замечая, как тонет в ожидании. Она не волновалась столь сильно даже в первую встречу в гостинице, хотя там её пару раз посещала мысль сбежать.

Дверная ручка повернулась.

Мир для Олеси остановился.

Пожалуйста…

Она гипнотизировала дверь. Пусть откроется. Она не заперта. Ручка снова пришла в движение. Ещё чуть-чуть… Немного.

Движение остановилось, а с ним и глупое сердце Олеси. На что она рассчитывала? Вот на что…

Олеся зажмурилась, стараясь удержать слезы, что подступили слишком близко. Нельзя и тут проявлять слабость. Хватит. Ничего смертельного не произошло. А разочарование… Она с ним знакома довольно близко.

Девушка даже не успела проморгаться – дверь в её спальню открыли.

Лавина эмоций едва не сокрушила Олесю. Всё же хорошо, что она держалась за подоконник. Вот тебе и двадцать первый век. Эмансипация женщин и прочее. К ней подобное явно не относилось. Олеся сама себе напоминала испуганного зайчонка, что попал в чужой лес. По всему телу, от кончиков пальцев на ногах до кожи на голове, прошлось предвкушение.

Свет от уличных фонарей и от неполной луны осветил фигуру Марка.

Теперь она знала её куда лучше. И не перепутает ни с чьей-либо.

Мужчина вошёл в комнату, не спеша прикрыв за собой дверь. А дальше, плотно захлопнув до конца.

Более того – он повернул замок, словно намекая на то, что в гостинице они никогда не запирались. Это её оплошность, Олеся признавала.

И всё же…

Он пришёл.

К ней.

Она не знала, что говорить. Как вести себя дальше.

В голове туман.

Сладкий…

Он становился гуще, ярче, вкуснее по мере того, как Марк приближался.

Он подходил, надвигался, и у Олеси тяжелел низ живота. Марк даже к ней не прикоснулся, не приблизился достаточно близко, чтобы окунуть её в свою энергетику, а её тело откликнулось. Она чувствовала, как увлажняется, как её влага пропитывает шелковые шортики, и интуитивно сжала бедра.

Марк остановился в опасной близости от неё.

Навис…

Ей нравилось, что он высокий. Создалось некое противоречие в восприятии высоких мужчин. Из-за Никиты у неё выработалась защитная реакция на мужчин, что значительно превышали её в росте. Олесе обычно сразу же хотелось встать на цыпочки, надеть туфли на высоких каблуках, как-то уравнять разницу.

Здесь же…

Всё… иначе.

Сила и энергетика, исходящие от Марка, не давили. Олеся слегка приподняла подбородок, хотя сомневалась, что он увидит её жест. Она тянулась к нему.

Марк молчал. Стоял и смотрел. Возможно, прислушивался.

К стуку её сердца. К дыханию. У Олеси снова пронеслась в голове мысль, что надо что-то сказать. Она весь вечер собиралась и настырно молчала.

Наконец, Марк сделал ещё один шаг.

Последний.

Теперь расстояние между их телами минимизировалось. Вдохни Олеся поглубже, и её ничем не защищенная грудь коснется грудной клетки Марка. Соски давно напряглись, превратившись в два жаждущих ласки камушка. Они ныли, требовали. Чувствовалось покалывание. Даже качественный шелк раздражал, вызывая потребность избавиться от него.

Обнажиться.

Марк слегка подался вперед, поднял руку и сжал шею Олеси со спины.