Ты мой ангел

Я сижу рядом с Эриком в приёмном отделении, но мы долго не разговариваем. Мне стыдно, что из-за своей эмоциональной реакции я попала в эту ситуацию. Четно, не понимаю, почему он возится со мной, учитывая его нелюбовь к трудностям в отношениях с женщинами.

– Ты собиралась уйти? – негромко спрашивает Эрик, повернув голову ко мне.

Укол действует – боль начинает уходить, и мне становится как-то спокойней.

– Собиралась, – киваю я.

– Ты каждый раз будешь сбегать, когда мы будем в чём-то не согласны?

Он потирает чуть щетинистый подбородок указательным пальцем, наблюдая за мной. Его руки привлекают моё внимание. Кажется, я на него пялюсь.

Я провожу языком по губам, пытаясь сосредоточиться на разговоре.

– Тебя это не должно расстраивать. Ты же не фанат выяснения отношений, – криво улыбаюсь я.

– Сейчас мне очень хочется выяснить отношения с тобой, – низким голосом отвечает он, опустив взгляд на мой рот.

Мне становится жарко, и я ёрзаю в кресле. Выходит, мне повезло, что у меня травма, или наоборот – нет. Смотря каким был бы итог всего этого.

Наверное, эти взгляды во что-то вылились бы, но в это время вышел доктор и позвал нас в комнату, в которой меня осматривали.

– Перелома нет, но ушиб довольно сильный. Вам повезло, – прицепив мой снимок на светящуюся панель, заключил он. – На этот раз. Судя по вот этим отметкам, в прошлом три ваших нижних ребра были сломаны.

Доктор указывает на отметины, виднеющиеся на снимке, а потом бросает подозрительный взгляд на Эрика. Эрик этого не видит, потому что его внимание приковано ко мне.

– Я занималась гимнастикой в прошлом, эта травма – следствие опасного занятия, – как можно убедительней говорю я и улыбаюсь, правда, выходит напряжённо. Это должно не только убедить доктора, но и успокоить Эрика, но не думаю, что мне удаётся хотя бы что-то.

Мне накладывают повязку, велят не двигать рукой следующие несколько дней и не снимать повязку, выписывают таблетки и отпускают.

Я жду расспросов, когда мы покидаем больницу, но он помогает мне сесть в машину, интересуется моим самочувствием, но больше ни о чём не спрашивает. Эрик кажется погружённым в свои мысли, пока ведёт авто. Даже не знаю, о чём он думает. Надеюсь, позже он не станет расспрашивать меня о переломах.

В дороге я задремала, а, когда проснулась, оказалось, что Эрик привёз меня к себе. Не в состоянии спорить, я позволила ему отвести себя в его комнату и помочь мне раздеться, прежде чем лечь в постель. Как только моя голова коснулась подушки, я крепко заснула.

***

Когда я вновь открываю глаза, солнце уже стоит высоко. Я не очень удобно спала, и моё плечо болит. Мне нужны таблетки, но они остались в сумочке, а её нет в комнате. Не помню, где оставила её.

Я отбрасываю одеяло, раздумывая, выйти мне в трусиках и футболке или попытаться одеться, но быстро отметаю идею натянуть джинсы одной рукой.

Когда выхожу из спальни, слышу негромкий звук телевизора, а подходя ближе к кухне, чувствую запах жареного бекона и свежего кофе.

Умираю от голода!

Эрик стоит за плитой в белой футболке и домашних штанах, и я невольно улыбаюсь, потому что его нечасто можно увидеть не в рубашке.

– Доброе утро. – Он убирает звук у телевизора и переворачивает бекон на сковороде.

– Доброе. Не видел мою сумку? Мне нужны таблетки.

Эрик молча указывает щипцами на жёлтый пузырёк на стойке, и стоит мне его увидеть, во мне мгновенно срабатывает сигнал тревоги.

Таблетки были в сумке.

Он брал мою сумку.

Он знает, что я солгала про права.

Знает, что я лгала обо всём.

Мне не хватает кислорода. Я испуганно смотрю на Эрика, но его лицо бесстрастно.

– В чём дело? Почему ты не берёшь их?

Я с трудом переставляю ноги, заставляя себя подойти и взять пузырёк, но при этом не могу отвести от него панического взгляда.

– Что случилось, Ханна? – Он кривит губы в слабой улыбке, но глаза смотрят холодно. – Или мне лучше называть тебя Джейми?

Глава 12

Моё имя Джейми Хилл, я родилась в штате Колорадо, где и прожила до шестнадцати лет, пока мои родители не погибли, и мне не пришлось переехать к бабушке в городок Фалконвуд, штат Огайо.

Когда мне было семнадцать лет, я познакомилась с Джеком Брауном, в девятнадцать вышла за него замуж, в двадцать пять сбежала, когда моего мужа посадили в тюрьму. Ему дали год. Год истекает через тридцать девять дней.

Семь месяцев никто не называл меня настоящим именем, но теперь, когда Эрику открылось, что я лгу, я не знаю, как мне вести себя и что сказать, поэтому я молчу, пока он смотрит в ожидании на меня.

– Скажешь что-нибудь?

Он выключает плиту и, скрестив руки на груди, выходит из-за стойки.

– Мне нужны таблетки, – моргнув, бормочу я. Правда нужны, потому что плечо болит ужасно. Я проглатываю пару капсул, но далее тянуть с ответом не могу.

– Теперь ты всё знаешь, – слабо пожимаю я здоровым плечом. – Знаешь, что меня зовут не Ханна.

– Я ничего не знаю, кроме этого, – возражает он, подступив ближе. – Ты изменила имя, и ты часто переезжаешь. От кого ты бежишь?

Бессмысленно и дальше отпираться или выкручиваться. Я должна сказать ему правду и надеяться, что он поймет.