Ты мой экзистенциальный опыт. Мужу

Ты сказал: "Купание – обряд очищения"

и выбрал аромо-мыло….

Неповторимо, ты мне ещё ближе,

ещё сильней душа к душе.

Это больше, чем в дУше.

Расставания прекрасны, если на чуть,

дальше – уже кома, поэтому помни

меня, когда рядом и горячусь,

и говорю про лотос синий

и душусь "Blumarine ninfea",

что в переводе значит «синяя кувшинка»…

Люблю итальянский парфюм,

он веет морем и в нём есть перчинка.

Я всегда близко, nativo!

Умоюсь, узрею, очнусь…

А на гладилке всё так же будет лежать

рубашка бирюзовая и мои "Blumarine",

ты выучишь запах, как будто бы, наизусть…

Предчувствие

В кровеносных сосудах – паника.

а на тумбочке: гиацинт,

в голове «Unforgiven» Метталики,

они что-то поют о правилах,

и ком-то, кто нас подчинит.

Это смутно и есть сомнения,

«непрощённый» ни ты, ни я,

только произойдёт рождение,

в нежных сумерках сентября!

Это будет сильней и искренней

 всех других,

как пророк, как свет —

сын появится Божией истиной,

я и он с тобой, тет-а-тет.

***

Я расчерчиваю шагами улицы

каждый раз  – в разных местах

собираю мгновения по крупицам,

и мир крутится, не чувствуя страх.

Я давно не слежу за взглядами.

Одиночество позади.

Когда жизнь покажется ватною

просто имя моё назови —

и иди: по следам, где снежное

всё вокруг и ещё метёт…

Я как взбалмошная женщина:

в параллельностях наоборот.

Позови меня и поблизости

снова взбесится снегопад,

и как будто взбитыми сливками:

Рай зачистит внутренний ад.

***

Какао с зефиром,

не чувствую пульса

в блаженстве момента

с эффектом присутствия

тебя, будто в фильме

про нашу реальность.

Все стали невидимы…

Ритуальные танцы

меня не смущают,

они превосходны,

фантазия чувства,

нихау!

Пускай чудеса происходят!

Когда пьешь какао,

с тобой, на восходе.

***

Задуши меня этим утром,

 я не буду бояться сна.

В тёплых ампулах, поминутно,

 что-то булькает без конца…

Одеваешь свою рубашку  -

белый атлас, стянувший грудь,

белый кролик игрушкой страшной

говорит мне: «когда-нибудь»…

И я веривший в бесконечность,

задыхаюсь от твоих рук,

задуши поскорей мою нежность,

не рассчитывай на испуг.

***

Ты – круче Кобейна…

ты совершенствуешь тело,

и жить тебе хочется

всею душою, без меры!

Себя открываешь, насквозь

ты пропитанный солнцем!

Мой мальчик-индиго,

угости меня чаем цейлонским.

И мы превратимся в философов,

взвешенно трезвых

и сделаем выбор

в пользу роста духовного,

и вырастим души свои

в добрых мыслях и честных,

ясным сознанием,

тихой молитвой от сердца…