Ты — мой грех

Может, потому мама и пьет? Может, ей настолько больно жить, что по-другому она не справляется? Без анестезии — никак?

— Красивая девка, — хлопнул Алексей в ладоши. — Рот рабочий?

— Что? — я, в танце, избавилась от бюстгальтера.

— Сосала кому-нибудь уже?

— Нет.

— Сегодня — будешь, — пообещал он жестким тоном.

Лицо злое, фигура напряженная, хоть мужчина и сидит на диване. Это из-за алкоголя он таким становится? Или из-за наркоты? Или я просто плохо его знаю?

— Трусы снимай, — скомандовал. — Хватит вертеться, башка кружится.

Я быстро избавилась от последней детали своего наряда, и он поманил меня пальцем. Черт, со мной как с собакой себя ведет. Как с не особо любимой и нужной псиной.

Терпи, Люба. До утра — терпи. Рыпаться поздно.

— На колени, — он хлопнул по своему паху, намекая, что сейчас будет.

Затошнило, но я опустилась перед ним на колени, и потянулась к ширинке. Но Алексей схватил меня за шею, и толкнул к столу:

— От щедрых предложений невежливо отказываться. Нюхай! Мне нужна веселая шлюха, а не зажатая деревенщина. Повеселеешь, и я обещаю не делать тебе больно. Даже романтики добавлю. Нюхай, блядь!

Он сильнее. Больно сдавил шею и подбородок, и ткнул в рассыпанный порошок лицом. Как с животным со мной обращается!

— Нет, — ударила по столу руками, но не вырваться от него, слишком крепко схватил.

Не могу больше задерживать дыхание, но и кокаин нюхать не хочу! Ненавижу я всё это! Уж лучше алкоголь, чем наркота, из-за которой я брата по глупости лишилась.

— Нет, — выкрикнула, теряя дыхание, уперлась руками в стол, и ударила по нему со всей силы.

Падая на колени, я успела увидеть, как он упал на бок. Бутылки покатились по полу, не разбиваясь, как и стопки с бокалами. Порошок осел на ковре.

Мне страшно. Он же… Боже, да он озверел совсем!

— Простите, я… я просто против наркотиков. Я пойду, ладно? Аванс верну вам, — я поползла к валяющейся неподалеку одежде, но Алексей не позволил.

Больно, сильно ухватил меня за волосы. Да так, что слезы брызнули из глаз. Он с меня словно скальп снимает!

— Сука! По-хорошему не хочешь, да? Сама напросилась, — прошипел он, и потащил меня в спальню.

26

Боже, как же страшно! Из-за страха даже боль не чувствуется.

— Аааааа, — заорала, завизжала я.

Громко, на пределе.

Он меня… убьет?

Нет, не станет он этого делать! Мы в отеле, здесь полно народу. Просто напугать хочет. Или озверел от наркоты и алкоголя?

Господи…

— Помогите! — заверещала.

— Не пищи, — толчок на кровать, да такой сильный, что я аж подпрыгнула как на батуте. — Никто не услышит.

Рассмеялся нервно, люто как-то, и именно в этот момент пришло окончательное понимание — я встряла. По-крупному, если не летально. Деньги — приманка, никто бы не вручил такую сумму обычной шлюхе. Даже необычной не вручили бы, я правильно сомневалась.

— Это просто игра, да? — просипела, задыхаясь от нахлынувших волной мыслей, надеясь, что я не права. — Ты… ты же не собираешься ничего со мной делать?

— Сначала я хочу тебя трахнуть.

— А потом? — я отползала от него по кровати к стене. — Потом что ты сделаешь? Накачаешь наркотиками, и меня выкинут на дороге, да?

— Посмотрю по настроению.

Я видела такие случаи. Много, к сожалению, больше чем хотелось бы.

По клубам-барам, далеко не элитным, где я временами подрабатывала. В них часто толкают дурь, и юные девчонки ведутся на пресловутое: «Всё в жизни нужно попробовать». Пробуют. Кого-то накачивают тем-же рогипнолом. Затем секс без ограничений в апартаментах около клуба, и…? И как повезет. Одной девочке не повезло: мало того, что накачали и изнасиловали в апартах, так еще и на улицу выкинули, где её подобрал не самый адекватный водитель, и продолжил «веселье»

— Я на все согласна, сопротивляться не стану. Видишь, — я раздвинула ноги, и попыталась улыбнуться. — Всё добровольно, вспылили, я всё понимаю, просто не причиняй мне боли, хорошо? Проведем ночь, я уйду, и деньги… они мне не нужны, всё бесплатно.

— Деньги, — расхохотался Алексей, и опустил колено на кровать, — я заплачу, кошечка. Но ты же поняла насчет суммы? Не зря же столько раз спрашивала! То, что в конверте было, себе оставишь. Оплата и на лечение.

— Л-лечение?

— Если вдруг порву.

Я скрипнула зубами. Что мне остается? Я не могу сбежать, Алексей — богатый ублюдок, начну отбиваться — изувечит, а если и вырвусь, то на этаже охрана.

Зачем? Зачем я пришла сюда? Я ведь понимала про деньги! Всё понимала, что не стою я столько, но эти гребаные статьи в интернете меня загипнотизировали. И вина перед братом, что сама должна вытащить его, и должна тоже пострадать, раз Лёшка страдал…

И? Двадцати миллионов как не было, так и не будет. А вот меня этот подонок трахнет, а затем — вопрос: либо отпустят, либо нет. Вполне могут и не выпустить живой. Или отпустят, но в таком состоянии, что лучше уж добить — наркоманы умеют куражиться и издеваться, тем более те, кто от вседозволенности ошалел.

Боже! У меня же Дианка! И Лёшка! И… Рус? Нет, Руслана у меня уже нет, и это даже хорошо. Неужели я действительно могла думать, что осмелюсь к нему явиться после другого мужика? Грязной проституткой — и к нему?