Ты мой яд, я твоё проклятие. Книга 1

Кровать стояла здесь же, в другом углу просторной комнаты. Просторной, но довольно сильно захламлённой — одеждой Мелины и прочими вещами. Что-то в груди недовольно, как разбуженный посреди зимы медведь, заворочалось, когда я поняла, что они лежат на кровати вместе: дин Ланнверт, бледный, с закрытыми глазами — и Мелина с ним рядом, абсолютно беззаботно спящая, отвернувшись в другую сторону.

На миг я даже растерялась. Я готовилась сражаться, а она вместо того, чтобы выполнять роль сиделки, спокойно спит! А ему ведь явно нехорошо, на лбу снова выступил пот, дышит неровно, явно страдает.

Ну раз так… мне это только на руку.

Я осторожно подошла к кровати, вытянула ладонь прямо над лежавшей Мелиной. На расстоянии мои силы действуют хуже, но прикасаться к ней не хотелось.

Усиленный амулетами дар мгновенно углубил её сон, чуть сдвинутые брови разгладились, губы расслабились, в уголках даже как будто появилась безмятежная улыбка. Пусть себе спит и видит, что выходит замуж за дин Ланнверта, или ещё какую-нибудь чепуху. А у меня дела поважнее.

Я обошла кровать, встала перед дин Ланнвертом. Краем покрывала утёрла ему лоб. Положила руку на голову и зашептала расслабляющее заклинание. Убедившись, что ему немного полегчало, удовлетворённо кивнула.

Так. А теперь…

Мне стало страшно, по телу прокатилась глубинная дрожь, пришлось приказать себе успокоиться. Уверенности, что моя идея сработает, не было никакой. Да и идея была так себе — просто логика и мысль о том, что клин выбивают клином. И те крупицы знаний о тёмной магии и тёмных сущностях, которые я впитала с детства.

Для начала…

Я взяла безвольно лежавшую вдоль тела руку дин Ланнверта. Обычно такая горячая, сейчас она показалась мне слишком прохладной, как будто он уже завис на той грани, из-за которой не возвращаются. Мотнув головой, отогнала несчастливые мысли. Осторожно, превозмогая тошноту, сразу ударившую под дых, стащила с его среднего пальца кольцо с огромным сапфиром.

Кольца магов — это особая статья. Настоящим сильным магам нет нужды полагаться на многочисленные усилители и накопители, как мне, обычно они используют один-два перстня. Зато такой перстень служит ключом ко всем чарам, он одновременно и помогает сфокусироваться, и усиливает, и хранит отпечаток самых часто используемых заклинаний.

На любом моём пальце перстень дин Ланнверта болтался, как обруч на столбе. Я продела в него большой, прихватила остальными, чтобы не сполз, вытянула руку перед собой и решительно произнесла:

— Фараиту!

То, насколько безумным был этот поступок, я осознала сразу. Навалилась почти непереносимая тяжесть, в ноздри хлынул запах ядовитых цветов, голова закружилась. Я словно летела стремглав в бездну, потеряв ориентацию, потеряв память о том, что хотела сделать. Мир сузился до размеров безжизненного лица дин Ланнверта. Но, возможно, именно его лицо и стало для меня наилучшим якорем.

Спасти его. Спасти, вытащить из пожирающей его тьмы, избавить от ведущего к смерти заклятия. Только я могу помочь ему. Нет, даже не так. Если я не справлюсь сейчас, мы оба умрём. Значит, я могу только удержаться, пройти по канатному мосту над чёрной пропастью — или умереть.

Сотканная из страданий и дыма, чужой боли и памяти волчья морда очутилась передо мной. Приветственно оскалилась, смрадом дохнула в лицо.

«Пришла… пришла… моя… моя-а…»

Я слышала его не словами, не мыслями, скорее обрывками чувств. Безумная дикая жажда, упоение смертью, желание поиграть со мной, вывернуть наизнанку и выпотрошить, всё это, доведённое до пика, яркое, кристально чистое — было абсолютно нечеловеческим. Чуждая демонская сущность, пришедшая в этот мир только для того, чтобы жрать.

— Фараиту!

Первое и главное во взаимодействии с сущностями — знать его имя, тот набор символов, который используется для привязки. Это уже половина успеха, особенно вместе с перстнем хозяина. А вот остальное зависит от силы духа.

К счастью для меня, не силы магии. Именно поэтому тёмная магия становится таким соблазном для магов с небольшим даром. Но и остановить таких легко, даже если они срываются.

Смогу ли я устоять, не пожрёт ли мою душу Фараиту, я не знала. Но пути назад уже не было.

Демон то ярился и выл, то соблазнял меня картинами возможного будущего, показывал, как многое станет мне доступно, какие люди будут у моих ног. Бесцеремонно проникал в самые дальние уголки сознания, вытаскивал на свет самые тайные желания.