Ты мой! Игры в сторону...

– На невинность твою никто не посягает.– Хохотнул Бероев. – Лучшее средство от простуды – живая грелка на всё тело!

– Знаю я вас, грелочники. Только расслабься и …

– А ты не филонь, а активно участвуй!

Нина не стала отвечать.

Чем старше становился Бероев, тем больше волновал его секс. А может, на язык давило подспудное желание стать отцом?

ФСБэшник тем временем тащил жену за руку в сторону двери, объяснив на ходу:

– Мы в ресторан отеля. Закажем куриный бульон и сами отобедаем.– Он взглянул на здоровяка.– Тебе зацепить что-нибудь?

Илья качнул головой:

– Нет, немного погодя сделаю заказ в номер. – Он указал глазами на больную.– Сейчас главное, её согреть, а там разберёмся.

Здоровяк дождался, пока Бероевы выйдут, и стал раздеваться.

– Это зачем? – Нина натянула одеяло до глаз.

– Ты выздороветь хочешь? Или тебе плевать, что вероятно, больше мы Стаса достать не сможем?

– Это подло, давить на больное.– Она тяжело вздохнула и повернулась на бок, хорошо понимая, что миллиардер прав.

– Ещё не давлю. – Он забрался под одеяла, плотно прижавшись к спине шатенки.– Господи, ты как печка.

– Не обожгись!– Она не сочувствовала, отлично понимая, чем кроме реальной заботы, вызвана такая настойчивость «викинга».

С каждым днём сокращалось время на завоевание «штучки», не клюнувшей на большой кошелёк и неплохую внешность. Ну, не любят мужчины, когда им предпочитают других.

– Постарайся уснуть.– Хриплый баритон, полный заботы в ухо. – Я буду рядом. Если что, вызову «скорую».

Вот это для Нины стало полной неожиданностью.

Она минут двадцать лежала, сжавшись в комок. Ровный стук большого доброго сердца в спину, действовал как успокаивающий нервы метроном.

Никаких поползновений стянуть с неё бельё или попыток возбудить и добиться секса.

Постепенно она расслаблялась, устраиваясь поудобней в «медвежьих» объятиях, а через полчаса уже тихонько посапывала, развернувшись лицом и уткнувшись носом в широкую грудь миллиардера.

Ей снился сон, в котором она бежала под жарким азиатским солнцем по белому песку океанского пляжа. Где-то там, за спиной ждал уютный большой дом с всегда улыбающейся прислугой, а впереди…

Далеко на горизонте, вдоль кромки воды. двигалась мужская фигура. Нина не видела лица, но знала, что это Стас. Её любимый муж забрал детей из школы и сейчас шёл навстречу. Тяжело, медленно передвигая ногами в вязкой почве.

Звонкий смех Лиски, наперегонки несущейся с Трошей к маме, не могли заглушить снующие рядом истошно горлопанящие чайки. Прожорливые птицы хватали из воды странно вонючую рыбу.

Рокотал океан, недовольно плюющий огромные солёные волны на мол.

Погода менялась на глазах.

К жаркому светилу добавился порывистый ветер, бьющий колючими песчинками в обгоревшее лицо со струпьями слезающей коричневой кожи.

Темнело.

Нина оглядывалась по сторонам, не понимая, как могут одновременно сосуществовать солнце и низкие свинцовые тучи.

Она рванула навстречу мужу и детям, заметив за их спинами неотвратимо приближающуюся гигантскую волну.

И только сейчас увидела на руках Стаса ещё двух малышей.

Блестящий золотом светлых волос Клим и смуглый мальчик с голубыми глазами и иссиня-чёрными волосами молчаливо изучали друг друга.

Многодетный отец не спешил, с улыбкой взирая на бегущую к ним маму.

Ноги вязли в песке, проваливаясь в зыбкой массе по щиколотку.

Нина махала руками, кричала, но бьющий в лицо жаркий ветер заталкивал слова назад в воспалённую глотку.

Волна приближалась.

Дети смеялись.

Чайки орали.

Йодистые водоросли гнили.

Яростный ветер сбивал с ног.

Сюрреализм происходящего взрывал мозг, заставляя сердце рваться прочь из груди. Липкий пот холодной змеёй стекал вниз по позвоночнику.

Нина собрала последние силы, сумев взорвать наэлектризованный воздух громким, полным ужаса вскриком:

– Спаааасааайтееесь!

И проснулась…

Карие глаза взирали в её лицо с сочувствием и сожалением. Илья убрал мокрую прядь со лба больной.

– Кошмар?

Она испуганно водила глазами, до сих пор не веря, что страшная картина грядущей гибели была всего лишь фантазией больного разума.

– Всё было так чётко, до запахов…

– Фимиам от нас ещё тот…– Илья провёл пальцем по влажному телу.– Потом разит за километр.

Она смущённо отвела взгляд.

– Вот это да! – удивлённо протянул здоровяк.– Оказывается, ты способна испытывать стыд?

– Не делай из меня безнравственного монстра.– Тут же ощетинилась Нина.

– Вот это твоё привычное состояние.– Он усмехался.– В болезни все равны.– Он прикоснулся холодными пальцами к ещё горячему лбу.– Жар спал.

– Да. Чувствую себя намного лучше. Только горло болит.– Она с отвращением сморщилась, оттягивая насквозь промокшую майку,– и вот это…

– Горло станем лечить тёплым бульоном, молоком с маслом и мёдом. Сначала сполоснуться под душем, – он кивнул на трубку телефона на прикроватной тумбочке. – Потом позвоню хостес, и всё принесут. Олег договорился.

Нина взглядом побитой собаки смотрела на порядочного мужчину, в намерениях которого ошибалась пару часов назад.

Ну, почему он такой хороший, что нельзя просто послать на хрен и вычеркнуть из своей жизни?