Ты мой или ничей

– Только то, что я ухожу, – бросила она через плечо.

– И никаких извинений, да? Никаких обещаний, что ты возместишь мне ущерб?

– Мне не за что извиняться. – Она развернулась на каблуках. – Ты сам должен отвечать за свои поступки.

– Ты что, не поняла ни слова из того, что я рассказал? – Он стоял прямо у нее за спиной, и его темная тень накрыла ее. – Или ты так глубоко погрязла во лжи, что сама в нее поверила? К контрабанде оружия я отношения не имею. И вообще, за весь этот позор в ответе один человек – твой отец, Аристотель Гианопулос.

– Нет! – Измученной Калисте проще было дать волю гневу, чем позволить себе поверить в эти страшные обвинения. Потому что в ее душе поселился червь сомнения…

– Да, Калиста.

– Но суд постановил… – Ее голос надломился. – Вина Ставроса была доказана… И твоя причастность тоже…

– Я же сказал тебе, что все было подстроено. Парочка продажных законников, особое распоряжение, спущенное в полицейский департамент сверху, подлог и несколько фальшивых свидетелей. Представь себе, за деньги можно купить что угодно. И все это – дело рук Аристотеля, через которые прошла уйма кровавых денег. Но он-то, конечно, вышел сухим из воды.

Калиста закрыла лицо руками. Она упорно не желала принять то, что весь этот ужас – правда, и отчаянно хотела защитить память отца. Но что-то в глазах Лукаса, какие-то ноты в его спокойном тоне не позволяли ей не верить ему.

– Отличное представление. – Лукас походил на большую кошку, готовящуюся нанести смертельный удар. – И так ты стараешься доказать мне, что ничего не знала?

– Да, Лукас, я не знала, – еле слышно прошелестела она, не отрывая ладоней от лица.

– К несчастью, факты говорят об обратном. – Он подошел к ней еще ближе. – Что привело тебя в ту ночь на виллу «Елена», если не приказ отца убрать меня с дороги?

– Я хотела увидеть тебя, вот и все. – Она отняла руки от лица, но глаз на Лукаса так и не подняла, чтобы не видеть его обвиняющего взгляда. – Это был мой день рождения, и я хотела провести его с тобой.

– Но почему, Калиста?

Между ними повисло молчание. Что ж, теперь можно сказать ему…

– Потому что я любила тебя, конечно, – почти беззвучно произнесла она. – Я была влюблена в тебя с тринадцати лет.

Лукас приподнял лицо Калисты за подбородок и заглянул в ее зеленые глаза в поисках правды.

– Но ты же была тогда совсем ребенком.

– В тот вечер я попыталась доказать тебе, что выросла. – Она сморгнула набежавшие слезы.

Лукас был явно удивлен и озадачен ее признанием. Сжав челюсти, он нахмурился.

– И ты думаешь, я в это поверю? – наконец мрачно спросил он. – Ты думаешь, что я поверю в такое случайное совпадение – ты явилась предложить мне себя именно тогда, когда мой отец и Аристотель повздорили?

– Знаешь что, Лукас? – Калиста тяжело вздохнула. – Мне абсолютно все равно, поверишь ли ты.

Развернувшись, она пошла через террасу, намереваясь обойти виллу кругом и направиться по дороге к дому. Может, даже ей повезет, и она встретит Петроса на его старенькой машинке. А нет – дойдет и пешком. Лишь бы не стоять здесь и не препираться с Лукасом.

Однако она успела сделать всего пару шагов, когда Лукас догнал ее и загородил дорогу, словно неприступная стена.

– Не так быстро. Я с тобой еще не закончил.

– Ну а я с тобой закончила.

– Ты же не думаешь, что я так просто куплюсь на твое трогательное «потому что я любила тебя», правда?

Калисту всю передернуло от его жестокости.

– Любила, Лукас. В прошедшем времени. Теперь я тебя ненавижу до глубины души.

– Это уже лучше. Мы наконец добрались до истины. И кстати, я знаю, почему ты так отчаянно торопишься убраться отсюда, сбежать в свой уютный маленький мирок, который ты создала для себя в Англии. Вина, Калиста. Не важно, что ты говоришь, как стараешься вилять, твоя вина написана у тебя на лице.

Он был, конечно, прав, говоря о ее вине. Она чувствовала себя виноватой. Вот только не в том, о чем он говорил. И даже не в том, что попалась на его удочку и занималась с ним сексом. Эффи. И реальные обстоятельства той судьбоносной ночи. Она виновата в том, что у Лукаса есть дочь и он о ней ничего не знает. Да, она должна рассказать ему. Но не здесь и не сейчас. Сейчас у нее не достанет сил.

– Возможно, ты ошибаешься, глядя на мое лицо. Я чувствую не вину, а стыд.

– Вина, стыд – называй это как тебе нравится. Как бы то ни было, я хочу насладиться тем, как ты ответишь за свои поступки.

– О да. Я не могу игнорировать то, что между нами произошло, как бы ни старалась. Мне стыдно, Лукас, стыдно за то, что я позволила тебе прикоснуться ко мне и изнасиловать меня.

– Ха! – Он издал грубый смешок. – Так я изнасиловал тебя, да? До или после того, как ты извивалась и кричала от удовольствия?

– Я ненавижу тебя, Лукас!

– Да, да, ты уже говорила. Кого ты пытаешься убедить? Меня или себя? Потому что мне на это наплевать.

Его глаза опасно сощурились, словно ему в голову пришла очередная идея. Калисту вновь захлестнула волна паники.