Ты мой навсегда!

– Отлично. – Эрин не осмелилась сказать что-нибудь еще. Внезапно пробудившаяся чувственность была сама по себе ужасна, но будет еще хуже, если он все поймет и сыграет на этом.

Сначала она должна обрести твердую почву под ногами – и в прямом, и в переносном смысле. Тогда у нее хватит сил противостоять любым его домогательствам.

По крайней мере, Эрин на это надеялась, хватаясь за единственную спасительную соломинку. Главное – устоять сейчас. И через час. Продержаться до тех пор, пока она не освободится от его чар. Пока при одном взгляде на Тига она не перестанет думать о жарких ночах и прохладных простынях, о прикосновениях его рук к ее телу… к самым интимным местам.

А до тех пор необходимо спровадить его любым способом.

Эрин схватила сумку и быстро вылезла из кабины, захлопнув за собой дверцу. Хлопок прозвучал над тихой заводью как выстрел. Воздух был душный и влажный. Пот стекал ручьями, но, может быть, это и к лучшему. Ей не мешает остыть.

– Осторожно, – предупредил Тиг, – причал ненадежен.

«И не только причал», – подумалось ей.

Тиг шел за ней вплотную, слишком близко. Она ускорила шаг и постаралась настроиться на предстоящую встречу. Впереди ее ждала задача со многими неизвестными, и это всегда манило, искушало, волновало кровь…

Только бы он до нее не дотрагивался.

Он тоже был задачей со многими неизвестными. Задачей, которой суждено остаться нерешенной.

К прогнившему причалу была привязана только одна плоскодонка, небольшая и такая же старенькая, как грузовик. Не проронив ни слова, Эрин осторожно спустилась и села на переднее сиденье. Тиг молча забрался следом. Лодка лишь чуть накренилась, когда он потянулся к мотору, собираясь завести его.

Негромкое урчание мотора почти не потревожило ночное безмолвие.

Лодка медленно отчалила. Когда глаза привыкли к темноте, Эрин увидела, что узкий у причала рукав быстро расширяется. Вдоль берега тянулись заросли кипарисов. Их узловатые корни сбегали к мутной воде, напоминая паучьи лапы.

Оба хранили молчание, но, как ни странно, оно стало почти непринужденным. Почти. Эрин намеренно сосредоточила мысли на предстоящей работе. Тиг не позволил ей захватить с собой инструменты для взятия проб и видеокамеру. Но вместе с блокнотом она сунула в сумку портативный магнитофон.

– Не возлагай слишком больших надежд, Эрин. – Он сказал это вполголоса, но она отчетливо расслышала.

И вся ее тщательная психологическая подготовка мгновенно пошла прахом под нахлынувшей волной непрошеного соблазна. Надежды… До сих пор ее надежды всегда связывались с работой. Но в этот миг все помыслы и надежды были обращены совсем на другое.

– В этот раз тебе, может быть, не удастся встретиться с жрицей, – продолжал Тиг. – Сегодня мы только зрители. Это публичная церемония, но ее очень жестко контролируют.

– Тогда почему нельзя было взять видеокамеру? – спросила она. – Я умею быть осторожной и не стала бы пользоваться ею без разрешения. Но мне нужны документальные подтверждения…

– Ты будешь делать по-моему. Или никак.

Ее охватило раздражение, и она обрадовалась. Это помогло ей собраться с мыслями.

– Пусть Белизэр судит о том, что можно и чего нельзя. Если бы она не разрешила, я не стала бы вынимать видеокамеру.

– Или воспользовалась бы ею украдкой.

Эрин резко обернулась к нему.

– Как ты смеешь во мне сомневаться? Это вопрос этики.

В бледном свете луны его волосы отливали иссиня-черным, но лицо оставалось в тени. Он казался огромным… могучим. И вызывал непреодолимое искушение отдаться темным инстинктам.

К ужасу Эрин, по спине у нее снова пробежал холодок.

Она отчаянно старалась подогреть свое негодование. Это чувство было простым и понятным.

– Я не собираюсь тебя разубеждать. Не следует судить о людях, которых не знаешь.

Тиг только взглянул на нее, и ей стало не по себе. Негодование уступило место возбуждению – нельзя сказать, чтобы неприятному. Нахмурившись, она отвернулась и скрестила руки на груди, не заботясь о том, что он может счесть это за капитуляцию.

Спустя несколько томительно долгих секунд, раздался негромкий смешок. Мягкий, призывный, соблазнительный.

Это снова был дерзкий шалопай, забравшийся в ее ванну. Только на этот раз еще обольстительнее. Она едва не взмолилась вслух, чтобы он прекратил так обращаться с ней.

– Думаю, было бы опасно узнать тебя ближе, дорогая.

– Ты не знаешь и половины, – пробормотала она вполголоса. И да поможет ей Бог, если он надумает узнать.

Лодка миновала излучину, и Эрин увидела впереди огни, мелькавшие меж деревьев.

Спустя несколько минут, когда она перешагивала с лодки на причал, он наклонился к ней сзади и прошептал:

– Но это лучшая половина, мой ангел.

Эрин чуть не свалилась с лодки прямо в воду.

Сильные руки подхватили ее, подняли на причал и отпустили прежде, чем она успела осознать их скрытую мощь.

– Осторожнее, дорогая, – мягко добавил он. – Первый шаг всегда самый трудный.

Умная, упрямая, уверенная в себе, острая на язычок, независимая, практичная. И при всем том понятия не имеет, насколько она сексуальна. Одним словом, беды не оберешься.