Ты - мой омега (СИ)

Молчаливый Стаб стал капитаном не хуже, хоть с ним мы и не выиграли заветный кубок, но именно у него я научился выражать эмоции, чувства, слова, даже целые предложения одним взглядом. Он был строже, чем Фил, и отстраненнее от других членов команды, кроме нескольких ребят, включая меня, Майка и, конечно же, Спайка. Может, поэтому, команда вдруг стала менее сплоченной, что и повлекло проигрыш в одной восьмой финала.

Окончив школу, а с ней и завершив капитанство, Стаб торжественно назначил следующим капитаном меня, и мой выпускной класс стал кошмаром наяву. Я совершенно не представлял, как подобрать основной состав, как набрать новичков, что делать с другими одиннадцатью альфами, потому что кроме меня, Майка и Калеба, никого из старого основного состава не осталось. Из второго состава остались также три игрока, двое из которых перешли в основной, и остальных пришлось добирать. Я тогда здорово подружился с Льюисом, который, как мог, передавал свой управленческий опыт мне, иногда страшно ругая, а иногда искренне хваля за мои успехи.

Кое-как собранным составом мы стали чемпионами в тот год. Я старался придерживаться политики Фила, и подружиться со всеми игроками команды. Мы часто зависали у кого-нибудь дома, вместе ходили на тусовки, часто проводили время вне школы и спортзала, становясь нечто большим друг другу, как когда-то было, когда я только пришел в команду.

Я старался прислушиваться к каждому члену команды, поддержать, если не получалось, отругать, если могло получаться лучше, старался, чтобы каждый чувствовал себя не просто частью команды, а частью семьи. Пусть у меня и, может быть, где-то не получалось, где-то я плохо старался, где-то просто не мог найти подход, но результат не заставил себя ждать – кубок в тот год все-таки стал нашим.

Дэн здорово помог тогда мне, он делал то, что я не позволял себе делать – жалел меня, заставлял отдыхать, отвлекаться, заботился и любил, любил, любил меня за все те годы, что мы были не вместе.

- А вот и моя любовь пришла, - улыбнулся я, чувствуя, как нежность затапливает с головой.

В зал вошел Дэн.

Я встал со стула, оставив ласково улыбающегося Спайка одного, и направился к своему омеге.

- Привет, - поздоровался Дэн, легко поцеловав меня в губы.

- Привет, - поздоровался я в ответ, - ты рано, все придут где-то только через час.

- Спайк уже тут как тут, - улыбнулся он, заглянув мне за спину и помахав Спайку.

- Ну ты же его знаешь, - развел я руками, - он сказал, что придет пораньше, поговорить со мной, посмотреть ресторан и все такое.

- Ты уже показал ему все?

- Нет, - я отрицательно покачал головой, - он же в положении, устал, но молчит, как всегда. Передохнет немного и пройдемся.

- Ладно.

Дэн. Мой Дэн. Мой омега, моя любовь.

Сейчас, глядя на него, мало кто мог бы сказать, что мы братья. Я стал выше его на полголовы, стал крупнее, оброс мышцами, обзавелся бородой и усами, которые, почему-то, росли исключительно рыжими, из-за чего, чтобы не было контраста с русыми, когда-то более светлого блондинистого оттенка, волосами, стал брить голову почти под ноль. Дэн же, казалось, ничуть не изменился со школы, только детская припухлость щек и губ ушла, на этом все. Он стал специально красить волосы и брови в более темный оттенок, чтобы совсем не быть похожим на меня, чтобы мы могли спокойно держаться за руки на улице, целоваться, обниматься, в общем, делать все те вещи, которые делают обычные парочки.

Все близкие друзья, Стаб и Спайк, Майк, Фил, Лэйн, кое-кто из моих старых ньюйоркских друзей, знали, что мы вместе, и никогда не выражались негативно или против наших отношений. Казалось, они не видели в этом ничего противоестественного, хотя, может, так он и было. Я был только благодарен им за это, за то, что они остались с нами, что они спокойно смотрели, как я обнимал своего омегу, что мог целовать его на их глазах, и в них не было и не будет осуждения, отвращения или чего-то еще в этом духе. Для меня это было важно.

Однажды, когда мы еще учились в университете и приехали на рождественские каникулы в Вилдвуд, я рассказал о нас Эвансам, но не сумел сказать Донне. Ричард и Кевин отреагировали спокойно, я не сомневался в том, что они не будут нас осуждать. Правда, Ричард немного всплакнул, расчувствовавшись от переживаний, и все причитал тогда, как же мы там с Дэном, наверное, нас обижают или будут обижать, но я его успокоил, сообщив, что никто и не догадывается, что мы братья-близнецы, а друзья уже знают обо всем.

А Донна… Мы приезжали к ней не чаще раза в месяц, я бы, может, ездил еще реже, но Дэн начинал скучать. По Донне, по нашему псу Сэмми, которого после окончания школы мы передарили Эвансам, да и по Вилдвуду в целом. Все-таки, этот городок был ему роднее, чем Нью Йорк, и мне приходилось ездить вместе с ним, потому что не хотелось расставаться дольше, чем на время рабочего дня.