Ты - мой омега (СИ)

- Я тебя люблю, - просто и спокойно произнес я, все еще не глядя на него, сжав руки в кулаки. Слова легко сорвались с губ, будто я говорил ему это каждый день. – Я люблю тебя, Дэн.

Не дожидаясь его ответа, я покинул кухню, и быстро поднявшись по лестнице наверх, заперся в своей комнате. Я просидел там до вечера, а когда проголодался, просто вылез в окно, решив прогуляться до ближайшего Мака или Бургер Кинга.

Когда я сидел один за своим столиком, поедая заказ, мне позвонил Лэйн, беспокоящийся о том, где я пропадаю так поздно.

- Все в порядке, - уверил его я, - просто захотелось бургера.

- И мне принеси, - капризно потребовал он.

- Как себя чувствуешь?

- Сносно. Не понимаю, чего этот Ричард так взъелся на меня? – сокрушался Лэйн. – Что я ему сделал?

- Омеги, - притворно вздохнул я, - что с них взять.

- Иди ты, - усмехнулся Лэйн. – У тебя на завтра нет никаких планов?

- Вообще-то, есть. Я хочу провести завтрашний день с одним замечательным омегой.

- С каким еще омегой? – удивился Лэйн.

- С тобой, - улыбнулся я.

- Оу, так мило! Кстати, у тебя просто очаровательный брат, - довольно заявил он, будто очарование Дэна было его личной заслугой, - да и Донна ничего. Не понимаю, чего ты жаловался?

- Действительно не понимаешь? – теперь по-настоящему вздохнул я, бессмысленно окуная палочку картошки в соус.

- Дин, - серьезно произнес он, - ты даже не пытался в самом начале принять их. И вот этого я не понимаю. Они твоя семья.

- Ты моя семья. Ты, отец и ваш будущий ребенок, - из чистого упрямства спорил я.

- Они тоже, как бы ты не хотел, чтобы было наоборот. И они любят тебя, - как можно мягче сказал Лэйн.

- Ладно, - резко выдохнул я, - закроем эту тему. Я вернусь минут через двадцать. Что тебе принести?

- На твое усмотрение, - отмахнулся Лэйн. – Жду тебя, - сказав это, он повесил трубку.

Я убрал телефон во внутренний карман куртки, и взглянул на улицу, где за окном медленно, крупными хлопьями начал падать снег. В Нью Йорке зимой снег тоже выпадал, хоть там и было сравнительно теплее, чем в Вилдвуде, но он не падал так часто. Поэтому падающий снег все еще был для меня неожиданностью, и в некоторой степени радостью. Я с восторгом подумал, как пойду сейчас домой сквозь поток мягкого снега, и, улыбнувшись, встал, захватив поднос с недоеденной картошкой.

*

Я сидел на скамье запасных рядом с другими ребятами, оживленно наблюдающими за игрой команды Вилдвуда и Риверэджа. Это была последняя игра в нашей подгруппе, и уже было ясно, что мы выйдем в одну восьмую финала. Когда я был в команде школы Мидвуда в Нью Йорке, всего команд в одной подгруппе было шесть, как и положено в баскетболе, и в одну восьмую финала выходило всего четыре команды, набравшие наибольшее количество очков. Здесь же, из-за того, что полного набора команд нет, в следующий тур выходило только две команды. Брилл обыграли Ирвингтон и Риверэдж, и нам оставалось также выиграть Риверэдж, что не составляло особого труда. Команда у них была совсем не сыгранная, прошлый первый состав выпустился в прошлом году, а игроков из второго состава толком не готовили, получив в итоге в этом учебном году слабую команду основного состава.

Риверэдж проигрывал уже второй тайм подряд почтив всухую – тридцать восемь – четыре. Мне было ужасно скучно наблюдать слабые попытки команды соперников отбиваться от наших игроков, которые практически не прилагая усилий, обыгрывали их, отрабатывая разные комбинации, которые выучили совсем недавно, а не те, отработанные до автоматизма. Я копался в телефоне, переписываясь с Лэйном, подбадривающим меня словами о том, что я уже совсем скоро избавлюсь и от ортеза, и от процедур, и от таблеток, и буду снова бегать вместе с остальной командой.

На прошлых выходных, в воскресенье, мы действительно провели его только вдвоем, без Донны, без Дэна, без Эвансов и кого-либо вообще. Мне давно не было так спокойно и так хорошо, будто я снова вернулся в детство, когда мы также гуляли с Лэйном в Центральном парке, если отец из-за работы не мог к нам присоединиться. Было жаль, что он уезжал так скоро, но я и сам собирался на Рождество приехать в Нью Йорк, повидать друзей, пройтись до родной школы, съездить на Манхэттэн, полюбоваться на статую Свободы, сходить в клубы, в которые я раньше часто заглядывал, и забыть хоть ненадолго, что со мной произошло за последние полгода. Я хотел забыть, что отца со мной уже нет, что у меня есть брат-близнец, в которого я неожиданно влюбился, что он предал меня, начав встречаться с моим другом, что я не могу быть с ним, потому что нас не поймут, нам нельзя и так неправильно. Я хотел, чтобы у меня снова были старые проблемы – трудности в учебе, зарывающиеся старшеклассники, Мэнди, не обращающая на меня никакого внимания, прилипала Барри, порванные любимые кроссовки, а не те, слишком взрослые для меня, чтобы справиться с ними. Моим омегой оказался мой родной брат-близнец.

Когда мы ехали в Риверэдж на игру, в автобусе Спайк сел рядом со мной, согнав возмущенного Майка к Стабу.