Ты мой слэм-данк (СИ)

— Остановись, Влад, — выдергиваю руку, тру виски. Пульс долбит, в голове звенит. — Я поняла. Мне надо подумать…

Это единственно правильное решение сейчас. Пороть горячку — себе дороже. Я никогда не прыгала в омут с головой по наитию, если не считать отношений с Голицыным. А больше всего надеюсь, что Лобанов передумает. Поймет, что ломает не одну жизнь.

— Жду до конца дня, — закручивает гайки подлец. — От этого зависят мои дальнейшие действия.

— Хорошо, — спорить и истерить смысла нет. Влад знает, что делает. Загнал в угол и понимает это. — Только скажи, тебя самого не напрягает такая расстановка сил? Не беспокоит тот факт, что я спала с Демьяном? Твоим племянником, между прочим.

Должно же в нем взыграть что-то мужское!

— Мы все не без греха, милая моя Лиза, — снисходительно лыбится, делая глоток кофе. — Кстати, я готов не давить на тебя и ждать, когда ты сама придешь ко мне в постель.

— Какое благородство, Влад!

— Цени, Полянская. А теперь иди и думай. Жду звонка.

Он ведет себя непредсказуемо во всех смыслах. Просто отключается от меня и начинает спокойно есть. Цепляет вилкой мясные кусочки, придерживая на зубчиках ножом, кладет в рот, размеренно пережевывая. Без эмоций. Чопорно. Боже, что вообще происходит?!

Подрываюсь с места и выбегаю из кафе. Спотыкаюсь на порожке и сильно бьюсь коленом о дверной косяк. Боль отрезвляет, но взвинчивает на максимум чувство жалости к себе.

Достаю мобильный и набираю Ольгу.

— Привет, Лизок, — раздается бодрый голос подруги. Неунывающая женщина. — Решилась изменить образ?

— Хуже… жизнь.

Рассказываю Оле все, что произошло, о Демьяне в том числе. Медленно бреду по улице, не обращая внимание на прохожих. Темнеет. Кое-где зажигаются фонари, а я все равно во тьме. Липкой и удушающей.

— Я в ахуе, подруга. Если не сказать грубее, — раздается долгий выдох. Опять закурила. Бросала же два года назад. — В чем-то Лобанов прав, хоть и козлина редкостная. Я поняла, что у вас со студентом все прекрасно, но, Лизок, это тебе нужна семья, уютные вечера, совместные прогулки и остальная хрень. А он молодой. Рано ему еще жопу на диван усаживать и газеты читать. Вспомни себя в этом возрасте, — замолкает, явно затягиваясь сигаретой. — Хотя нет. Ты была ботаничкой. Лучше Олеську! Или меня. Просто поговори со своим мальчиком. Разберись. Если чувства настоящие, то не отказывайся, но будь готова уступать и не превращаться в наседку. А выходить за Лобанова — идея тупая. Твоя жертвенность Анютку счастливой не сделает. Подумай хорошенько. Я буду на твоей стороне, что бы ты ни решила.

— Не успокоила, — зажимаю переносицу, усаживаясь на скамье перед домом.

— Ты не за этим позвонила. Хотела взгляд со стороны — я озвучила.

— Спасибо, Оль.

— Нема проблем, красотуль. Для тебя свободна в любое время.

Пишу сообщение Демьяну. Права подруга, пора поговорить. Раскрыть все карты и, может, это поможет найти выход из сложившейся ситуации. Отказаться от Голицына я не в состоянии. Люблю. И плевать на запреты. Есть только одно “но”… это дочь.

Глава 43

ЕЛИЗАВЕТА

К клубу “Фанат” приезжаю только к десяти часам. У Демы там встреча с ребятами из команды. Я, честно признаться, долго не решалась, но в итоге сдалась. Когда-то надо посмотреть на его окружение, выбраться из кокона. Понять, в конце концов, что между нами и насколько весомо для каждого. Если в себе я уверена на тысячу процентов, то в Голицыне… Многое из сказанного Владом и Ольгой я сама не раз крутила в голове.

Едва прохожу от закрытого гардероба в зал, шумное заведение погружает в громкую музыку, запах курева и алкоголя. С непривычки, от напряжения, не замечаю ничего вокруг. Не моя атмосфера, энергетика. Не мое место. Чувствую себя инородным телом, среди веселящейся молодежи.

Раз уж пришла, иду до конца. Не убегаю в первую секунду. Шарю взглядом по столикам в поисках знакомых лиц, вытягиваю голову, когда обзор закрывает очередная парочка или кто-то из танцующих.

И, наконец, нахожу Его…

Демьян сидит в окружении друзей и подруг. Смеется, общается… живет. Все выглядит настолько правильным и гармоничным, что теряюсь. Врастаю ногами в пол, не способная приблизиться. Не представляю себя рядом. Никак. Кто я? Воспитатель? О чем думала, черт возьми?

Около Голицына присаживается Виктория, наклоняется, практически ложась всем телом и что-то шепчет ему на ухо. Ее рука опускается Демьяну на бедро, но он не замечает или делает вид, оживленно обсуждая что-то с Маратом.

Стою памятником у танцпола. В груди неистово бьется сердце, гоняя по венам печаль, боль и жгучую ревность. Чувствую, как ломаются мои крылья, стянутые цепями реальности.

Делаю шаг назад, ощущая, как между мной и Демой проваливается земля, обнажая пропасть. Огромную. В десять лет. И ее не обойти. Не перепрыгнуть.

Всматриваюсь в любимые черты. Представляю сеточку морщин у глаз, когда смеется. Воспроизвожу движение языка по кромке верхних зубов. А еще он забавно вскидывает бровь, когда удивлен. Ловлю со стороны родные привычки: шевелить пальцами, будто мяч сжимает, и растирать левое запястье.