Ты мой слэм-данк (СИ)

— Молчи, Дем… Молчи, молю! — тараторит, а по щекам текут крупные слезы. Из ее горла вырываются рваные рыдания, что дерут нутро, как когтистые лапы. Блять! Что мне сделать?! Какому богу принести жертву, чтобы моя любимая женщина улыбалась?! — Прижми меня крепче сейчас и давай помолчим. Дай мне запомнить твое тепло, дыхание, запах, ритм сердца… Любимый мой.

Прижимаю Лизу к себе, перебирая волосы на затылке и ласкаясь скулой о висок. Ее сердце скачет в диком темпе.

Моя девочка… Моя женщина… Любимая выдра.

Организм работает на пределе возможностей. Мотор гоняет кровь по венам оглушая. В паху ломит от возбуждения. Соскучился по моей малышке. Гоню любые мысли о Владе, потому что желание убивать настойчиво лезет.

Сжимаю волосы Лизы в ладони и запрокидываю ее голову. Впиваюсь в соленые от слез губы, врываюсь в рот. Подсаживаю Дюймовочку, заставляя обнять меня ногами. Задираю красивое черное платье, путаясь в невесомом материале. Отодвигаю полоску стрингов. Расстегиваю ремень и ширинку, освобождаю член и сразу врываюсь в мою женщину до упора. Лиза вскрикивает, выгибаясь дугой. Бля, какой же это неземной кайф! Ловлю крышесносные эмоции как одержимый, от каждого толчка по телу Дюймовочки проходят вибрации, я чувствую это. Выпиваю ее нирвану и возбуждаюсь до безумия. Двигаюсь в ней резко, быстро, в полную силу. Она принимает, словно рождена под меня. Она моя… Вся. Каждой клеточкой. А я ее. Навечно. На все времена и на все эпохи.

— Лиза, люблю… Слышишь? — целую, тихо рычу. — Малышка, ты мое все. Вся моя… Моя… Обещай, что только моя!

— Твоя! — кричит, а меня кроет от всего сразу.

Она напрягается в оргазме, зажимая стенками лона член, и я кончаю следом. В нее. Глубоко. Вот так должно быть всегда. Каждый гребаный день. Каждое совместное утро, день, вечер, ночь.

Подарив мне несколько сладких поцелуев, Лиза сбегает. Понимаю ее. У меня бы не хватило сил отпустить. Возвращаюсь в зал спустя время, а глаза сами ищут Дюймовочку.

Она стоит у фуршетного стола, глядя в одну точку, и жует. Всегда голодная после секса.

Рядом с ней возникает Влад. Что-то втирает, а потом дергает за предплечье. Лизка морщится от боли. Меня накрывает яростью от такого обращения. Шагаю не разбирая дороги, заставляя обслуживающий персонал шарахаться в стороны. Без предисловий пиздячу Лобанову в бубен. Разбиваю нос, опрокинув шакла на стол. Фужеры бьются, еда разлетается. Тяну выдру за спину, и как только она отходит, набрасываюсь на дядьку с новой силой. Херачу по роже, с наслаждением наблюдая кровавые разводы на его ебальнике.

— Не смей делать ей больно, мудак! Ты, блять, не мужик. Ты мразь. Прикрылся ребенком, чтобы заполучить себе преференций. Запомни, как только ты оступишься, чмо, я буду рядом и заберу Лизу. Переверну все твое грязное белье, но найду способ испортить жизнь!

Ромка фиксирует мне сзади руки. Оттаскивает от Влада, а меня рвет на ремни от переполняющей ярости. В груди клокочет, а под ребрами настоящая канонада.

— Что происходит? — странно, что отец обращается не ко мне, чтобы выдать наставлений, а к Лобанову.

— Глупое недоразумение, — дядька неуклюже поднимается, вытирая кулаком кровь с губы и носа.

— Глупое недоразумение — твое появление на свет! — сплевываю, давясь злостью.

— Отойдем, — родитель куда-то тянет за собой Лобанова, а я стряхиваю с себя руки друга, поправляя одежду.

— Дема, — Лиза подходит, смотрит на меня и лыбится.

Любимая моя… У меня от эйфории башка едет. Ей так идет улыбка, как никому другому.

— Я в порядке, маленькая, — притягиваю ее к себе, наплевав на остальных зевак. Целую в макушку. — Потерпи, Лиз. Я обязательно что-нибудь придумаю.

— Я самая счастливая на свете, потому что встретила тебя, — шепчет, а я прикрываю глаза, боясь сойти с орбиты окончательно.

— Даже не думай со мной прощаться, выдра, — остервенело сжимаю руки, впечатывая Лизу в себя. — Не отпущу. Главное, верь мне и не сомневайся. Мой возраст — не помеха, а преимущество. Я не заморачиваюсь на препятствиях.

— Атакующий защитник, — тихо смеется Лизка.

— Во всем, — соглашаюсь, вдыхая ее запах.

Отец находит нас с Полянской через минут двадцать. Я увел Лизу на балкон, подальше от посторонних глаз. И так привлекли к себе внимание, да и официантам, убирающим погром, мешать не с руки.

— Ростислав Викторович, — представляется отец выдре. — Рад знакомству, Елизавета Андреевна. А то ж я голову сломал, что за страсти бушуют у сына.

— Взаимно, приятно познакомиться, — протягивает маленькую ладошку, а у меня рефлекторно забрало опускается. Какого хера? Можно и без рукопожатий!

— Ты что-то хотел? — задвигаю Лизку подальше, задавая резонный вопрос бате.

— Да. Я поговорил с Владом. Он понял, что был не прав и готов принести извинения.

— Пусть себе в очко засунет извинения, — выплевываю дерзко.

— Речь не о тебе, Демьян, а о Елизавете, — отец смотрит мне за спину. — Лобанов погорячился с удочерением и передумал. Так что, не вижу необходимости делать опрометчивые шаги, если только вы, Лиза, не воспылали к Владу чувствами.

— Ты не гонишь? — смотрю в мужественное лицо.