Ты мой трофей, девочка

Берслан привозит меня в свою квартиру. Я не спорю, хотя очень хочется увидеть маму, обнять ее. В минуты, когда находишься на грани жизни и смерти, остро понимаешь, что является в жизни самым важным. Но Берслан мягко дает мне понять, что не стоит сейчас ехать в особняк его отца.

Когда смотрю на себя в зеркало, понимаю, что и в этом он абсолютно прав. Мое лицо, руки, одежда — все в крови Ники. Все это время не замечала этого, а сейчас чувствую запах железа, он душит меня. Мне необходимо смыть с себя это.

Берслан ведет меня в ванную, настраивает воду. Мы стоим под душем вместе, но в этом нет никакого сексуального подтекста. Он намыливает мои волосы, ласково гладит по спине. Его руки чуть подрагивают. Вдруг понимаю, что он тоже очень сильно перенервничал. Просто не показывает эмоции, как обычно держит себя в руках. Он только узнал, что станет отцом, и едва не потерял нас… Чувствую острую потребность обнять его.

Пока сушу волосы, Берслан делает нам обоим успокоительный чай. У меня нет сил разговаривать. Вопросов еще очень много, но находит какое-то отупение. Глаза слипаются. Видимо, все это последствия стресса. Мне хватает сил только попросить позвонить в больницу, узнать как Ника. Очень сильно переживаю за нее.

— Все хорошо, операция закончилась. Сейчас она отходит от наркоза. Если хочешь, завтра поедем к ней.

— Да, хорошо.

— Идем спать. Тебе нужно отдохнуть.

В постели меня начинает знобить. Я словно только в этот момент понимаю что произошло, снова переживаю весь ужас. Но постепенно тепло большого горячего тела согревает меня. Засыпать страшно. Очень боюсь, что мне приснится тот дом, сумасшедшая, которая хочет убить меня. К счастью, этого не происходит, засыпаю мгновенно, будто проваливаюсь в черную дыру. Никаких сновидений.

* * *

— Пожалуйста, я могу попросить тебя? — обращаюсь утром, сидя на кухне. Так странно видеть Беса готовящим завтрак. Меня охватывает ощущение уюта и абсолютного счастья, несмотря на то что понимаю — впереди много трудностей.

— Конечно. Все что захочешь.

— Нельзя, чтобы мама узнала об этой истории. У нее давление, да и сердце шалит иногда. Ей совсем незачем переживать о том, что осталось в прошлом. Ты и отцу можешь не говорить, но тут сам решай…

— Я думаю, что твоей матери точно не обязательно об этом знать, — кивает Бес.

— У нее будет сердечный приступ, она с ума сойдет, — меня передергивает, когда представляю, как будет переживать мама.

— Боюсь, с моим отцом все не так просто. Он должен узнать, какой опасности подверг окружающих его лучший друг. У них с отцом Марго до сих пор деловые отношения. Думаю, мне придется ему рассказать.

— Как полагаешь, что будет с Марго?

На самом деле мне почему-то жаль ее. Страшно, когда болезнь захватывает разум, когда человек ничего не может поделать. Может я снова веду себя как наивная дурочка, но верю, что это все болезнь. Человек не может сам по себе быть таким чудовищем, злом во плоти.

— В том-то и проблема, — Берслан мрачнеет, хмурит брови. — Как всегда, ее отец подсуетился, уже вытащил из тюрьмы. У него полно связей. Я не знаю куда он увез дочь. Хорошо, если бы это был необитаемый остров где-нибудь в Тихом океане. Жить как на пороховой бочке совсем не хочется. Не верю, что она откажется от своей навязчивой идеи. Как заставить ее перестать жить прошлым? Понятия не имею, надеюсь хорошим психиатрам это под силу. В свою очередь, сделаю все, чтобы не дать ей отвертеться. Ника написала заявление в полицию. Огнестрельное ранение — это серьезно.

— Тогда, может, и мне стоит написать?

Вчера я радовалась, когда меня избавили от этого. Была слишком измученной.

— Хорошо. Тогда завтра же поедем, — кивает Берслан. — Я думал, что истории с Никой достаточно, но ошибался. Марго должны закрыть, и надолго. Пусть сидит в специализированном учреждении, лечится. Всех, кто ей помогал, тоже найдем. Например, сегодня забрали на допрос Ксению. Нашлась, наконец. Отсиживалась у подруги, но деньги закончились, пришлось вылезти из норы.

— Я до сих пор не могу поверить, что она тоже замешана.

Ужасно обидно думать, что Ксения приютила меня только потому что ей за это заплатили.

— Не понимаю, зачем столько ухищрений. Такой странный план по возвращению бывшего жениха…

— Согласен, бред полный. Марго решила напомнить о себе вот так. Типа призрак с того света. Она настолько самовлюбленная идиотка, подумала, что помчусь на ее могилу, снова буду с ума сходить от тоски. Все получилось ровно наоборот. Я понял, что это вообще не любовь была, скорее юношеские гормоны. Ты показала мне что такое настоящее, светлое чувство.

— Правда? — смотрю на него, чувствуя, как подкатывают слезы.

Мне безумно важны его слова. Их так мало. Крупицы. Я так хочу услышать…

— Я не имею привычки врать. Я влюбился тебя, Женя.

Привлекает меня к себе, сжимает в объятиях.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу смущенно, чувствуя, как все внутри ликует.

* * *

Мама очень сильно удивлена, когда видит нас вместе, входящих в дом. Она как раз убирается в столовой после завтрака.