Ты мой трофей

Мы обнимали друг друга лежа в постели, и это было одно из самых прекрасных вещей, что я ощущала. Просто обнимать кого-то. Иметь возможность касаться. Глупо, правда? Всегда так думала. Пташки лихо бились у меня в груди, после чего устраивали пир в животе, я долго понять не могла, что это значит. Боялась. Иногда даже мысль посещала, что я больна чем-то.

Я водила пальцами по коже Максима, он просто смотрел на меня, гладя по волосам.

– Ты не расскажешь о шрамах?

Мне было неудобно о них спрашивать, но теперь казалось, словно мужчину ни капельки не смущало то, что я вообще их касаюсь.

– В них нет ничего особенного.

Я подняла на него глаза.

– Тебе больно? Когда, я их трогаю.

– Нет. – Он улыбнулся и притянул меня ближе к себе.

– Я рассказала тебе о своих мечтах. Помнишь?

– Конечно. Океан. Большой театр.

– Расскажешь о своих?

Он фыркнул.

– Ну, конечно, у такого серьезного парня и мечты. – Съязвила я, и взгляд мужчины сделался серьезным.

– Я хочу съездить на могилу к матери.

К горлу подступила горечь.

– И в чем проблема?

– Я не могу.

– Почему?

Я нахмурилась, Максим отвел взгляд и перевернулся на спину, я продолжала смотреть на него.

– Скажем, мы не очень ладили.

– Эти. Эти шрамы имеют к ней какое-то отношение?

Он на секунду взглянул на меня и снова уставился в потолок.

– Можешь не говорить, если не хочешь. – Быстро добавила я, и тут же мысленно отругала себя, потому что хотела знать хоть что-то.

– Мне было восемь. В то время, она стала водить в дом своих дружков и иногда. В общем, они так развлекались.

– Что. – У меня ни слов, ни мыслей не было, чтобы продолжить. – Это.

– Это следы от сигарет, Кира, не делай такое лицо.

– Прости, я просто. Господи. Где была твоя мать? Отец?

– Она была пьяна. Это все. Отец. – Он усмехнулся. – Мамаша нагуляла меня, когда работала секретаршей в «Корелл Клаб». Они тогда еще не очень крупной фирмой были. Мой отец выгнал ее, разумеется, ведь у него уже была жена и сын, зачем ему внебрачный прихвостень.

– Так вы.

– Да, мы с Владом не единоутробные. После смерти матери, отцу пришлось забрать меня к себе, иначе это бы слишком ударило по его карьере, ведь уже тогда ходили слухи о брошенном на алкоголичку мальчике. Я до сих пор ощущаю их ненависть. Благо папаша после смерти хоть что-то оставил отбросу, вроде меня, так и не поняв, что это все уже принадлежит мне. Все, над чем он работал. – Его челюсть сжалась и, все тело напряглось, я прижалась к нему сильнее и коснулась ладонью лица.

– Мне так жаль.

– Я знал, что ты это скажешь, не нужно меня жалеть.

Уткнувшись носом в его плечо, я поцеловала его и почувствовала, как мышцы немного расслабляются.

– Я не имею права говорить тебе о том, чтобы ты забыл обо всем.

– Но я хочу. – Он взглянул на меня. – Завтра мне понадобится твоя помощь. Хорошо?

– Конечно. – Я улыбнулась, Максим снова прижал меня к себе и уткнулся губами в макушку.

* * *

Это был выходной, хороший выходной, мой лучший выходной. Мы вместе позавтракали, приняли душ и поехали в место, где, по словам, Максима он не был восемнадцать лет.

Остановившись у небольшого пригородного цветочного магазинчика, Максим купил большой букет алых роз и вернулся в машину. Я видела, как он нервничал, как сжимал руками руль, как часто превышал скорость, я ничего не говорила, лишь молчаливо положила ладонь на его колено.

Часть кладбища, в которую мы забрели, спустя минут пятнадцать, после того, как вышли из машины, была почти вся заброшена и поросла сорняком. Казалось, мужчина точно знает, куда идти, несмотря на то, сколько лет прошло с тех пор. Его рука была холодной, и я сильно сжимала ее, пока мы брели по заросшим тропинкам.

– Здесь.

Мы остановились. Напротив нас находилась поросшая высокой травой могила, и единственное, что выдавало ее наличие тут это – высокий металлический крест, перекошенный на бок. Я посмотрела на Максима, он сглотнул ком и шагнул вперед.

– Привет, мам. – Он выпустил мою руку и принялся разгребать ею траву, обрывать, расчищая все вокруг креста, после чего он положил туда цветы и вернулся ко мне. Я снова нащупала его ладонь.

– Я больше не знаю, что сказать. – Тихо произнес он. – Много лет рисовал эту дорогу в своей голове, представлял, как приду сюда, а теперь. Я, даже, ничего не могу сказать.

– Не говори. Подумай про себя, она узнает, услышит, если захочешь.

Я обошла его и встала спереди.

– Могу уйти, если хочешь. – Добавила я, понимая, что абсолютно тут лишняя. Когда двинулась вперед, мужчина поймал меня за руку.

– Нет, останься.

Молча вернулась и обняла его мускулистую руку.

– Я винил ее в грехах своего отца. Но это не она вырастила из меня ублюдка. Без тебя, меня бы здесь не было сегодня, и возможно никогда.

Он заглянул мне в глаза, которые уже застилало пеленой и, провел пальцем по щеке.

– Боюсь, твои слезы всегда будут такими несчастными. – Он снова отвернулся лицом к могиле, а я сильнее прижалась к его предплечью.

– Я рада быть здесь, с тобой.

* * *

Мы вернулись ближе к вечеру и вместо того, чтобы рассиживаться в ресторане, я предложила отужинать в домашней обстановке, поэтому мы заказали готовую еду и отправились домой.