Ты мой трофей

И что я должна сказать? Соврать! Определенно. А если поймет? Я ведь совершенно не знаю, что это за человек, кроме некоторых странностей, которые уже успела заметить. Признаться, что готова была обнюхивать его до конца дня, как надоедливая собака или кошка, которую валерьянкой поманили?

– Если совру?

– То, о чем ты думала, стоит того, чтобы соврать?

– Возможно.

– Мне уже интересно.

Ага, интересно ему, а смотрит на меня как на еще один предмет интерьера в своем кабинете.

– Мне. – Я замялась. А мужчина ждал, и наверняка, заметил, как я от волнения с ноги на ногу начала переступать. Господь, почему я просто не могу сказать это? Ладно! – Мне стало любопытно, не используете ли Вы какие-либо феромоны в своем парфюме.

Боженька. Ну, все. Я зажмурила глаза и стояла, как вкопанная ожидая смеха или какой-либо стандартной реакции, но ее не последовало. Открыв один глаз, я заметила, что брюнет, как стоял у края стола со стаканом в руке, так в той же позе и остался. Ни одна жилочка на лице не дрогнула. Вот те на! Открыла второй глаз. Выпрямилась, когда стакан опустился на стол и тот, чьи руки его до этого держали медленно подошел ко мне.

Он примерно на две головы выше и мне пришлось приподнять свою, чтобы взглянуть в его лицо. Стальные глаза искали во мне что-то, чего я сама не знала и, возможно, никогда не узнаю. Он был словно робот, сделанный по особому заказу. Мне показалось ужасным, что в мою голову внезапно прокралась мысль, что я ненавижу его за этот взгляд. Это делает меня уязвимой. Если я здесь, почти вплотную прижатая к нему, стараюсь не делать глубоких вздохов, чтобы не выдать нарастающую панику и не утонуть в дурмане мускатного ореха с мятной примесью, то я бы не хотела, чтобы на меня смотрели, как на какую-то вещь. Это глупо! И мне должно быть плевать на таких, как он. ОСОБЕННО на таких, как он. Я привыкла уважать себя. Я привыкла полагаться только на себя и делать то, что считаю нужным. Мать Господня, и я снова закрыла глаза, и этот дьявольский запах, кажется, стал еще сильнее.

– О чем ты думаешь? – Голос прозвучал мягко, это было почти шепотом, и меня словно морской волной накрыло, такой теплой и приятно удушающей. Он мурлыкал, как кот, и это было так низко, но бархатно, как перышком по коже, только по сознанию. Я сглотнула ком. Часто я закрываю глаза, когда танцую в клубе, это дает возможность забыть о том, кто ты есть, наплевать на принципы. Впрочем, это работает всегда. Мне казалось, что так я могла бы больше, чем мне было дано.

– Вы дьявольски красивы. – Это было честно, но, тем не менее, я не произнесла это, как комплимент его самолюбию, надеюсь, он это понял.

– Мне нравится, что ты подумала, перед тем, как это сказать.

– Но. – Я распахнула глаза в тот момент, когда ощутила легкое касание пальцев на своей щеке.

– Пункт номер три: смущение.

Я все еще пялилась на него с каким-то недоумением и ужасом внутри себя, а может и снаружи, пока он легонько касался моего лица. Я бы хотела сказать, что ни капли не смущена, но о том, как горели мои уши, даже говорить не стоит. Мне кажется, я покраснела до кончиков пальцев в ногах, а мои Чеширские коты на ногтях сгорели от адского пламени. И смущало меня не то, что меня касался малознакомый мужчина, не то, что я позволяла себе думать и говорить, а то, что я оказалась посредственной, именно сейчас, в эту самую минуту. И что означают эти дурацкие пункты?

– Какой второй пункт? – Либо я снова прослушала, либо он был упущен.

Мы глазели друг на друга еще пару секунд, а затем мужчина резко убрал руку от моего лица и отступил на шаг.

– Раздевайся.

А вот тут меня будто из котла прямо в сугроб выкинули. Я попыталась заговорить, но язык не слушался даже, первые секундочки, я как рыба просто рот торопливо открывала.

– Ты глухая?

А теперь обратно в котел. Меня таким жаром обдало, что в ушах зазвенело. Что он вообще себе позволяет?

– Вы. Ты нравился мне больше, когда мы впервые встретились!

– Ты нравилась мне равносильно мало, как тогда, так и сейчас. Раздевайся.

– Даже не подумаю.

Я отступила на шаг, когда брюнет стал молча приближаться, а затем еще на один, а потом и вовсе побежала к двери.

– Не подходи. – Принявшись дергать ручку и крутить ее в разные стороны, я поняла, что дверь заперта. Но я не закрывала ее за собой! Сердце громыхало где-то в области горла, даже в ушах, я пыталась отдышаться, все еще держась за эту несчастную ручку, не оборачиваясь назад, хотя прекрасно слышала шаги.

– Замок автоматический. Открыть могу только я.

С идентификатором что ли? Да плевать я хотела!

Шаги приближались, а я продолжала бесполезно дергать ручку.

– Я закричу.

– Сколько угодно. Здесь никого нет, можешь орать, пока голос не сорвешь.

– Не приближайся. – Мой голос панически сорвался и руки задрожали, когда этот сумасшедший подошел сзади и грубо провел ладонями по моим бедрам, я дернулась, но было некуда. Зажата. Тупая. Сама себя загнала.

– Пункт номер четыре: страх.

– Что? – Я едва пискнула.