Ты мой трофей

Ушел, как трус. С самого начала знал, что эта девка мне все испортит. Не нужно с ней связываться. Стоит на нее, как у гребаного школьника. Вместо того, чтобы поставить ее на место, указать на ее принадлежность. У своих ног. И только. Я ушел. Потому что бля*ская ширинка готова была лопнуть только от одного ее вида. Маленькая гадина. Хрупкая. Пугливая. А ее запах. Дрянь. Чертовка вздумала меня вокруг пальца обвести. Кажется, я ослеп. Не мои глаза. Мои инстинкты. Как я раньше не догадался? Похоть. Она делает с людьми что-то неразумное. Превращает в ничтожеств. Все всегда под моим контролем. Работа. Мои маленькие человеческие зверушки. Даже мой гребаный член. Но не сейчас. Что я собираюсь с ней делать? Понятия нахрен не имею! Хочу вернуться и нагнуть ее у того окна, хочу чтобы кричала, задыхаясь от наслаждения повторяла мое имя. Чтобы забыла все имена на свете, кроме моего. Плевать, что дважды нарушила условия договора. Я научу ее сидеть у моей ноги и тихо помалкивать, кивать, когда нужно. И я вообще-то должен забыть об этом и прямо сейчас вышвырнуть ее отсюда. Заставить сожрать этот сраный договор и вернуть мне деньги. Я бы мог заставить ее это сделать. Чистая. Непорочная. Какой чертов обман. Она была мокрая для меня, и я уверен, это происходило каждый раз, когда я ее трогал. Потаскушка. Я не имею дел с потаскухами. Заплатил ей сегодня. Намного меньше, чем она заслужила. Пусть думает, что ни черта не стоит. Сегодня не сдержался. Она видела мою злость. Это граничит с потерей контроля и это недопустимо. Как и то, что я делаю сейчас. Нюхаю ее гребаную верхнюю часть от костюма, в штанах еще больше начинает пульсировать. Корица. Миндаль. Даже запах ее пота. Это предел. Я бы мог трахнуть ее еще в клубе. Я все еще надеялся что-то изменить, но она уже все испортила. Мой идеальный продукт оказался испорченным. За это я должен наказать ее. Она должна запомнить меня на остаток своей жизни. Но вместо этого я расстегиваю ширинку и достаю, уже готовый взорваться, член и начинаю дрочить. Дрочить. На эту маленькую бракованную гадину. Это не дает мне покоя. Я ускоряюсь, закрыв глаза, представляю, как хватаю ее за глотку и прижимаю к стене, входя в нее жестко, раз за разом, на полную. Сжимаю этот кусок ткани в руке. Кончаю. Долго. Порываюсь обтереться тряпкой этой суки. Тупо пялюсь на нее. Достаю из стола салфетку. Бросаю туда этот чертов топ. Не знаю зачем. Я должен его сжечь. Но вместо этого, я забираю его из стола и несу в машину. Теперь ее запах будет повсюду. Я сам делаю это. И я ненавижу ее за это. Завтра мне придется решить останется она здесь или нет. И если да, то в качестве кого. Я даже не смогу на ней заработать. Я даже, мать вашу, не хочу на ней зарабатывать. И я бы убил ее за это. Трахнул так жестко, как самую конченую шлюху и выбросил, как прогнивший мусор.

Глава 13

Не спала я всю ночь, точнее ее остаток, слышала, как птицы за окном запели, слышала, как кто-то в комнату вошел, но быстро вышел. Все перебирала в голове эту ночь и воспроизводила разные вариации того, чем она для меня закончится. Вздремнуть удалось ближе к восьми утра, проснулась в десять от громкого будильника, стоящего под носом и включенного кем-то без моего ведома. Неохотно встав, я обнаружила на кровати аккуратную бархатную квадратную коробку глубокого зеленого цвета. От незнания, что там, я даже как-то заволновалась. Едва коснулась рукой. Мягкая. Приоткрыла. Кто ее сюда положил? Мила, должно быть, что-то в дополнение к тем вещам, которые мы уже купили вместе. Записка, свернутая пополам. И прежде чем ее развернуть и увидеть, что внутри, мой взгляд застыл на еще одном содержимом коробки. Золотая цепочка, тонкая, но из крупных колец, внизу небольшие вставки в виде капель зеленого цвета. Изумруд? С последней капли, на миниатюрном золотом сливе свисало нечто овальное, я бы сказала белое, на своем языке, но оно так переливалось на свету, что я не смогла бы описать настоящий оттенок. Коснувшись изделия рукой, я быстро развернула бумагу, которую все еще держала в руке. Сердце запрыгало в груди еще до того, как я прочла написанное, удивительно ровным, каллиграфическим почерком.

«Наш договор в силе».

Интересно, как долго он думал над этими словами? И для чего вообще это украшение? Не нужно оно мне. Уверена, стоит кучу денег, а чем больше я пользуюсь его «щедростью» тем больше чувствую себя обязанной. Вот для чего он его купил.

Кто-то стукнул в дверь два раза, я сунула записку под одеяло и выпрямилась.

– Войдите!

В комнате появилась Мила, и я уже совсем забыла, как подставила ее вчера.

– Ну и вид у тебя. Нужно сделать маску из огурцов.

И это все, что она хочет сказать?

– Прости за вчера. Тебе влетело?

– За что?

– За охранника.

– Ах, ты об этом. Получила небольшой выговор. Все нормально.

Я нахмурилась.

– Он бил тебя?