Ты мой трофей

– Ты должен понимать, что я не смогу вернуть тебе деньги. – Сглотнула ком и продолжила: – У моего брата врожденная мышечная атрофия, ему нужна операция, и я.

– Не говори, если не хочешь.

Его губы нежно коснулись там, где заканчивалась шея и, начиналось плечо, я вздрогнула, наверное, больше от неожиданности, чем от того, что волна электричества прокатилась по позвоночнику. Меня, даже, снова, холодной дрожью окатило. Как можно быть настолько омерзительным во всем своем существовании и, сделав одну лишь банальную вещь, вроде невинного прикосновения к коже, заставлять чувствовать меня абсолютно безумной?

Я повернула голову и, наши лица, теперь, разделяла всего парочка сантиметров. Кто-то из нас вздохнул и я, даже, не знаю кто. Затем мужчина резко встал, и я невольно вцепилась в его руку, той самой, которую поранила.

Я смотрела на него сверху вниз, и даже когда он был весь мокрый, в прилипших штанах, он по-прежнему оставался красив, несмотря на то, что я знала о нем. Хотя, это было совсем ничего, лишь то, что успел показать мне. И раз я собираюсь уйти, какая мне разница?

Максим вернулся в воду, опустившись на колени, и я подвинулась, освобождая ему место, подтянув к себе ноги и обняв их. Грохот моего сердца был слышен на Марсе, наверное.

Я смотрела на капли воды на его коже и, мне тут же захотелось пить. Какой обман. Уткнувшись лбом в колени, я громко выдохнула и сделала большой глоток воздуха. Какая-то часть меня надеялась, что когда я подниму голову, этот мужчина уйдет, но он не уходил. Я ощущала его присутствие на уровне своей квинтэссенции.

Господи, нет. Расцепив руки, державшие колени, я подорвалась с места, схватила первый попавшийся полотенец, и пошлепала мокрыми ногами прочь из этой ванной.

– Кира.

Я остановилась, придерживая полотенце руками, у основания груди, внутри которой все вот-вот норовило взорваться. Я слышала шлепки босых ног, и капли воды, падающие на пол.

Максим развернул меня к себе и, я подняла глаза к его лицу, осознавая, что на моем отражается ужас. А его, – оно выражало неуверенность, словно он не знал, что дальше делать. А я знала – бежать. Бежать, Кира, бежать. Только вот стояла я на одном месте.

– Мне лучше уехать. Прямо сейчас. – Я попыталась уйти, но мужчина поймал меня, дернув на себя. Я едва не задохнулась, когда его рука скользнула по шее, вверх, к лицу, и его губы жадно впились в мои. Не успев до конца осознать происходящее, я даже не сразу заметила, как расцепила руки на полотенце и, тот кучей свалился у моих ног.

Я была в замешательстве, но позволила настырному языку бесцеремонно проникнуть в мой рот. Его губы были теплыми и мягкими, а движения наглыми и уверенными. Мои ноги сделались ватными и, по телу пробежала мелкая дрожь. Я схватилась руками за твердые мужские плечи, чтобы не упасть. И мне так сильно не хватало воздуха, что я боялась грохнуться в обморок.

Он целовал меня так, словно я была последней каплей воды, найденной в пустыне. Словно я была единственным уцелевшим после апокалипсиса клочком земли, пригодным для жизни. И я никогда не ощущала ничего подобного. И словно вся моя неопытность и смущение навсегда убрали руки прочь от моего существования.

Затем движения стали мягкими и неспешными, томительными, причиняющими почти физическую боль, в которой я нуждалась в этот момент. Я чувствовала себя живой и умирающей одновременно. Разве такое бывает?

Все еще влажные от воды руки скользнули по моей спине, опускаясь ниже. После чего, не прерывая долгого поцелуя, Максим подхватил меня и, я обвила его тело ногами, ощутив между бедер ответную реакцию на горячую пульсирующую плоть в мокрых штанах. Господь, помоги мне.

Мышцы живота судорожно свело, когда влажные поцелуи пролегли вдоль моего лица, по подбородку, переходя на шею, к ключице, я вся тряслась и чувствовала свой собственный пульс везде: в горле, в кончиках пальцев, в затылке.

– Боже мой. – Это было первое, что вырвалось из моего рта в качестве слов, за все это время. И я даже не поняла, когда мы исчезли из коридора и, я оказалась на большой мягкой кровати.

Мужчина навис надо мной, упершись руками в кровать по обе стороны от моей головы. Мы оба тяжело дышали, и я даже забыла, о чем приличном думала в последний раз. Ловя на себе затуманенный, жадный, но при этом сомневающийся взгляд, у меня в голове промелькнула колкая мысль, от которой все внутренности скрутило. Мы оба об этом пожалеем. Неважно когда. Завтра или уже сегодня. Это случится. Он сомневался. Я тоже. И мы оба могли читать это во взглядах друг друга, не скрывая той омерзительной правды, окутывающей нас до кончиков пальцев.

– Дерьмо. – Он опустил голову, тяжело дыша, и я запустила пальцы в его растрепанные мягкие волосы, второй провела по твердой горячей груди, как и хотела, затем чуть ниже. Его кожа пульсировала под кончиками моих пальцев, мужчина посмотрел на меня и, я различила опасное безумие в его глазах. Он дернул меня на себя, приподняв за талию, и опустил ниже, после чего снова впился губами в мои. Его вкус и запах дурманили и заставляли нервные клетки скручиваться в узел.