Ты – мой воздух

Ксюха в клубе и неизвестно, когда вернется. Думай, Ника, думай. Откидываюсь на сиденье, и тут меня осеняет: моя двоюродная сестра улетела отдыхать неделю назад. Ее квартира свободна, а ключи она соседке всегда отдает, бабе Маше. Надо звонить Наташке. Набираю сестру. Получается не сразу. Все-таки перенервничала, руки дрожат. Стараюсь успокоиться. Пара гудков и Наташка берет трубку.

– Привет, Наташ!

– Привет, Ник! – голос сонный.

– Я разбудила тебя? Прости.

– Что-то случилось? У тебя голос какой-то не такой, – я почти давлюсь слезами в попытке успокоится и взять себя в руки.

– Наташ, можно я у тебя в квартире переночую?

– Можно конечно, ключи у бабы Маши. А что случилось-то?

– С Димой разругались в хлам. Не хочу домой возвращаться.

– Что, совсем? Ник, ты меня пугаешь сейчас.

– Нет, Наташ. Сейчас, именно сейчас, в данный момент, я не хочу возвращаться. Хочу одна побыть.

– Ник, не переживай. Все будет хорошо, помиритесь, – ага, помиримся в очередной раз. Только я сейчас не уверена, что этого хочу.

– Наташ, спасибо большое. Я тогда поехала, а то поздно уже. Не хочется бабушку будить.

– Позвони мне или смс кинь.

– Хорошо, – нажимаю отбой. Вытираю слезы ладонью, размазывая остатки косметики по щекам. Через двадцать минут я уже возле Наташиного дома. Достаю зеркало и влажные салфетки, убираю всю косметику с лица, которая еще осталась.

Баба Маша довольно быстро открывает мне дверь через домофон и уже ждет меня на пороге квартиры с ключами.

– Здравствуйте, баб Маш!

– Здравствуй, дорогая, здравствуй! – целую ее в щеку, обнимаю. Баб Маша – хорошая женщина, добрая. Слова плохого от нее никогда не слышали, всегда поможет. Когда я училась, мы с Ксюхой жили у Наташки. Ей эту квартиру родители подарили. Она к институту близко. Было удобно добираться. Баб Маша всегда выручала нас по-соседски, а мы ей помогали, чем могли: то сумку отнести, то в магазин сбегать. – Вероника, случилось чего? Бледная вся, глаза на мокром месте. Может, помочь чем?

– Все хорошо, баб Маш. Устала я просто. Не волнуйтесь, пойду отдыхать.

– Ты, если что, стучись. Я поздно ложусь.

– Хорошо, баб Маш, – сколько же усилий мне пришлось приложить, чтобы улыбнуться пожилой женщине. Сил просто нет, словно выжатый лимон.

Вместо того, чтобы зайти в квартиру, я спускаюсь вниз, в круглосуточный супермаркет. У Наташки сто процентов в холодильнике мышь повесилась. Покупаю в отделе кулинарии какой-то открытый пирог, похожий на домашнюю пиццу, сыр, хлеб, бутылку красного вина и пачку сигарет. Да, набор алкоголички. И вид у меня тот еще, но мне сегодня плевать. Заваливаюсь в квартиру. Раздеваюсь, включаю телевизор. На кухне разогреваю эту чудо-пиццу и открываю вино. Первый бокал почти залпом выпиваю. Бросаю взгляд на телефон, выброшенный на стол вместе с покупками. Он отчаянно вибрирует. Звонит Дима, уже пятый раз. Не хочу его слышать, не сейчас. Если возьму трубку, то мы опять начнем ругаться, только уже по телефону. А на сегодня с меня хватит.

Почему у нас все так? Когда мы стали с ним, словно чужие? В какой момент, это произошло? Не знаю.

Да, мы ругались раньше, как, наверное, и все пары. Но наши ссоры никогда не затягивались. Конфликты никогда не обострялись настолько. Да, мы устали: то ли от быта, то ли друг от друга.

Еще и Игорь… Вот откуда он взялся? Почему именно сейчас? Он сбивает меня с толку. Ставит под сомнение все, что я считала правильным. Даже мои чувства.

Я все эти годы считала, что люблю Диму. Он всегда был нежным, добрым, правильным. С Димой я чувствовала себя, как за каменной стеной. Он стал моим первым мужчиной и единственным на данный момент. Я не знала других. Мне было хорошо с ним. Спокойно, стабильно и хорошо. Без взрывов страсти, без истерик и срывов. Я знала, чего от него ожидать. Считала, что так и должно быть.

У меня никогда не тряслись колени рядом с ним, не бросало в жар. Я не чувствовала ничего из того, что пишут в книгах или говорят в кино. Я считала все это выдумкой писателей и киношников, которые заставляют нас желать невозможного. Мне было хорошо с ним. Я доверяла ему. Мне казалось, это и есть любовь. А теперь я усомнилась. А любила ли я вообще его?

Отпила еще вина, открыла окно, закурила. Телефон снова начал звонить. Посмотрела на экран. Игорь. Да твою ж мать! И он туда же. Выдыхаю громко, качаю головой сама себе. Вот он – причина моих сомнений. Отодвигаю телефон подальше.