Ты моя

Зачем упиваться безумием чувства седому,
Дороги не будет к тому незнакомому дому.

И люстра не вспыхнет для нас, огоньками играя,
Из ада мы вырвались, но не пробились до рая.

А рай – белоснежная русская наша пустыня,
И церковь над нею – сияет крестами святыня.

И если мы вскинем с тобою крылатые руки,
Как лебеди, вечно мы будем лететь без разлуки.

Крылом прикасаясь к родному крылу
в поднебесье,
Две капли жемчужных,
два сердца,
две стонущих песни.

И только боюсь я, что горько дрожа от мороза,
За нами сорвётся и канет в сугробах берёза…

1995

Когда в лесу

Когда в лесу засеребрится вечер,
Ночным теплом к себе поманит дом,
Я мысленно твои целую плечи
На самом том изгибе золотом.

В окно луна глядит – и звёздно, звёздно,
И вот опять я повторю себе:
А ничего действительно не поздно
В моем пути да и в моей судьбе.

Но разве ты не мучима бедою
И разве я не мучим?..
И куда
Мне поклониться головой седою,
Вся жизнь – одна великая беда!

Мы тосковали долго друг о друге,
В холмах невзгод потерян счастья след,
И кроме вьюги, кроме сизой вьюги,
Иных чудес перед глазами нет.

Страшнее смерти белой вьюга-птица,
Колдуя вдоль селений вековых,
Она летит – и ветер серебрится
И тонет дом в туманах роковых.

1996

С тобой говорю

Хлопья снега, большие, большие,
На закатную веют зарю.
Долго, долго не слышал души я,
А сегодня с тобой говорю.

Очень добрая, очень родная,
Ты пытаешься горе понять.
Пусть за окнами кто-то рыдая,
Жизнь мою проклинает опять.

Пусть за окнами тройка лихая
Удилами звенит на лету
Я-то знаю, уже потухая,
Бьёт крылами она в темноту.

Мы нежнее обнимем друг друга:
Разве дважды купава цветёт?
Скоро двинется чёрная вьюга,
Все кресты на Руси заметёт.

Что же сделали с нами и с вами:
Только
кладбище —
мукам конец?
Мы клялись, но святыми словами,
А они – разрядили свинец!..

Месяц канет в просторе белесом,
Вечной бездны оборванный лист,
И обрушится низко над лесом
Заплутавшего дьявола свист.

1995

К морю синему

И шагнул я в те пределы,
Где упали небеса,
Где в снегах лебяжье-белых —
Чёрные твои глаза.

Где в сумятице минутной,
Золотисто-горяча,
Ты надежно и уютно
Держишь пламя, как свеча.

Прикоснусь – и заискрится
Хвоя чёрная ресниц,
Прикоснусь – и загорится
Страсть, без меры и границ.

Не холмы, а храмы, храмы,
Беломраморный трезвон,
И домов окрестных рамы
Вскрикнули со всех сторон.

Белое и голубое,
Звёзд шуршащая тайга,
Унесёт меня с тобою
К морю синему пурга.

1995

Ну зачем?