Ты моя, Эмилия (СИ)

Мне ужасно не хочется звать сюда Есению, и я больше всего на свете желаю отказать сим законникам в их требованиях, но не могу. Во-первых, это будет выглядеть очень и очень подозрительно, а во-вторых, его величество уже успевает кивнуть застывшему в дверях лакею, а тот без слов понимает своего монарха и выходит за дверь. Единственное, что в моих силах, это требовать своего присутствия во время беседы. И в этом пожелании я тверда как скала, хоть паладины и сопротивляются изо всех сих. Впрочем, дискуссию, которая разгорается между нами, тут же пресекает его величество, напоминая следователям, что Есения несовершеннолетняя, и это мое право быть рядом с ней. Те сразу же затихают, растеряв весь пафос и апломб.

Как раз в этот момент няня заводит в комнату мою дочь. Сеня обводит испуганным взглядом людей вокруг и тут же кидается ко мне в поисках защиты. Устраиваю ее на диване возле себя и крепко обнимаю.

— Вы можете идти, — обращается к Молли король, слегка взмахнув рукой. Женщина, чуть помедлив, повинуется приказу и выходит из гостиной, в последний раз кинув на свою подопечную встревоженный взгляд.

Доченька жмется ко мне, как робкая пичужка, избегая смотреть на присутствующих тут людей, а у меня сердце кровью обливается оттого, что не могу защитить своего ребенка.

— Выйдите все! — приказывает монарх, и вслед за Молли помещение покидает, стоящий в дверях лакей. Лендон невозмутимо остается на своем месте.

Глаза короля опасно поблескивают, и он, обращаясь к верному камердинеру, сквозь зубы раздраженно цедит:

— Вас это тоже касается.

Но тот даже бровью не ведет.

— Ваше величество, простите мне мою дерзость, — внезапно говорит он — Но ваш брат, его светлость Дориан, приказал мне везде сопровождать леди Эмилию и ни на шаг ее не покидать. Я не могу его ослушаться, несмотря ни на что.

Монарх недовольно хмурит брови, всем своим видом показывая, как это ему не по вкусу, но все же разрешает своевольному слуге остаться.

— Раз Дориан приказал… — медленно тянет он, впиваясь почему-то именно в меня колючим взглядом.

Поняв, что все, кто мог, уже покинул гостиную, паладины начинают свой допрос. Следователи упорно называют сие действие беседой, но на самом деле, это настоящий допрос. И я на все сто процентов уверенна, что не будь в этой комнате короля, сия так называемая, беседа велась бы раза в два жестче и несдержаннее.

— Леди Эмилия, — берет слово Морис, начиная издалека. — В наше отделение поступила информация от некой жительницы Колчестера, о том, что вы, скорее всего, утаиваете прежнее место обитания, вводя в заблуждения достойных горожан. Более того, вы также обманываете насчет своего вдовства. Это правда?

Сердце пропускает удар, а затем начинает биться как птица в силках. Я ни капли не сомневаюсь, кто именно эта жительница. Все-таки, доносы Корделии Смайт достигли цели. Отпираться нет смысла, но может у меня все же получится выкрутиться, частично утаивая некоторые детали?

— Да, это правда. Я не вдова, — вскидываю подбородок и смотрю прямо в глаза Мориса. Мне нечего стыдится.

— И где же тогда ваш муж? — спрашивает он, в то время как Кеган тщательно записывает мой ответ в небольшой блокнот, противно скрепя перьевой ручкой по бумаге.

— Далеко, — хмыкаю, представляя насколько далеко сейчас находится Сашка.

Король недовольно пыхтит, порываясь что-то сказать, но все же предоставляет право вести допрос профессионалам, а я буквально кожей ощущаю его гнев.

— Вы хотите сказать, что до сих пор замужем? — поднимает брови Морис.

— Нет, — качаю головой. — С отцом Есении мы по законам церкви и магистрата города не женаты.

И это полная правда, ведь мы с бывшим мужем не венчались, а в ЗАГСе родного города хранится бумажка, что мы больше не состоим в браке.

Король немного успокаивается, паладины понимающе гадко улыбаются, но никак не комментируют.

— Папа маму не любил и обижал, — подает дрожащий голосок Сеня. — И меня не любил тоже. Кричал все время.

Мужчины молча переглядываются, и в их глазах вместо пренебрежения появляется толика сочувствия. Хотя, как по мне, сие снисхождение нам вовсе не нужно.

— А как вы в Колчестере оказались, Есения? — тут же переключает внимание на нее Морис.

— Мы шли по лесу и заблудились, — объясняет дочь, наконец, немного перестав бояться.

— Откуда шли? Куда? — словно горох из мешка сыпятся вопросы, но Сеня отворачивается и прячет лицо у меня на груди.

Понимая, что своим напором он только испугал ребенка, паладин кидает взгляд на меня.

— Леди Эмилия, так, может, вы нам ответите? Только о Торне потрудитесь не упоминать. Наш человек побывал в этой милой деревушке и выяснил, что о вас там и слыхом не слыхали, - в словах главного следователя слышится ехидная насмешка и затаенное издевательство.

Легенда рушится как карточный домик. И я понимаю, что каков бы не был мой ответ, какую бы историю не придумала взамен раскрытой, они найдут время и ресурсы ее проверить, и тогда будет еще хуже.