Ты моя фантазия

– Мы с Марком не сразу поладили. Точнее, это я была холодна к нему и недоверчива, а потом как-то подружились… В свои шестнадцать он был не просто красавчиком, – мечтательно улыбается Лейла. – Марк олицетворял непримиримость, буйство и будоражащую опасность. Он был из тех, кого называют «плохим парнем». В него влюбились все девчонки в школе! Но дома со мной он становился другим. Заботливым и внимательным. Таким, каким и должен быть старший брат. Однажды я приехала к нему ночью, – смеется она тихонько. – И я была немного пьяна.

– Мой день рождения! – поднимает руку Женя. – Двадцать пять, если точно!

– Я тогда встречалась с парнем, но это было так, скорее от нечего делать, – делится Лейла. – И вот тогда мы с Марком переспали.

Почему я думаю о том, как это было и ощущаю это слабое дуновение зависти? Думаю, это чувство знакомо каждому. Особенно оно проявляется в детстве, когда, находясь в одной компании, выделяются те двое, которые смеются над чем-то лишь им известным, в то время как другие вынуждены теряться в догадках. Дурацкое чувство.

– Представь, – говорит мне Лейла так, словно мы с ней давние подруги, – я просыпаюсь утром, меня мучает похмелье, я вроде бы всё помню и в то же время не помню ничего! И мне вдруг становится так неловко перед Марком… Я так хотела, чтобы мы попробовали быть вместе, и вот мы сделали первый шаг, но…

– Короче, – объясняет Женя, – она резко перегорела к нему. При том, что у нее в памяти вообще ничего не осталось.

– Это правда, – усмехается Лейла. – Марк сказал, что «это было прекрасно, но больше подобного не повторится». И я была полностью с ним согласна, ведь, если женщина, которая по-настоящему любит, способна в одночасье забыть о близости с мужчиной – разве это любовь? Наверное, мы совершили ошибку. Но я так же понимаю, что без нее, я бы навряд ли поставила точку в этих своих пустых мечтах о нем. Он был всего лишь моей симпатией.

– Марк классный, – говорит Женя.

– Ду-у-ушка, – тянет Таня. – Если бы я оказалась с ним в постели, то помнила бы об этом всю свою жизнь.

– Если ты не помнишь ту ночь с ним, – говорю, с трудом скрывая улыбку, – откуда тогда такая уверенность, что у него реальные пять литров под капотом?

Девчонки начинают громко смеяться, и я тоже не сдерживаюсь.

– Просто знаю и всё! – хохочет Лейла. – Ладно вам! Закрыли тему! В любом случае, только сейчас я, кажется, начала понимать, что значит влюбиться.

– Я так и думала! – хлопает в ладоши Женя и тянется за бутылкой шампанского, чтобы наполнить им наши бокалы. – Я ведь вижу, что в последнее время ты немного не в себе.

– Что-то особенное творится со мной, – с задумчивой улыбкой признается Лейла. – Мне страшно, но…мне нравится всё, что происходит. Волнительно так… Даже не знаю, что из всего этого получится.

– За любовь! – предлагает Женя тост, опустошив бутылку.

– За любовь! – улыбается Лейла.

– Поддерживаю.

Мы чокаемся, а Таня, кажется, уже в отключке.

– Пусть и нам её будет несложно найти, верно, Селин? – добавляет Женя прежде, чем выпить. – Слушай, – смотрит она на Лейлу, – а может нам потереться о тебя, чтобы тоже обзавестись удачей? Или выпить из твоего бокала?

Девчонки дурачатся, заставляя меня улыбаться. Слабость подавляет мое уныние. Вспоминаю, как провалила экзамен по истории зарубежной журналистики. Первый и последний раз я возомнила себя всезнайкой и за пару часов до начала лишь бегло пролистала свои конспекты, но этого оказалось мало. Преподаватель внутренне ликовала, засыпая меня вопросами из других билетов, а я только хлопала глазами, выдавая скудные и жалкие ответы. До того, как я села за её стол, я чувствовала себя всемогущей. Уверенной, непоколебимой, не сомневающейся в своих силах. Да у меня же были лучшие в группе конспекты! Но что-то пошло не так. И сейчас тоже что-то пошло не так, потому что я чувствую себя той же подавленной неудачницей.

Пью шампанское, наслаждаясь ощущением лопающихся пузырьков на языке, и лениво гоню прочь поганые мысли. Вооружаюсь бензопилой, напяливаю страшную маску маньяка-потрошителя, но им мой маскарад не внушает ужаса. Потому что я уже раздумываю над бессовестной несправедливостью законов этой вселенной!

Почему сексуальная улыбка достается болванам? Почему обладателями длинных и пушистых ресниц становится мужчины? Причем те, которые производят не самые хорошие о себе впечатления. Почему мне сделалось лучше, когда я узнала об истинных отношениях между Лейлой и Марком? Как если бы я несколько месяцев мучалась насморком и вдруг в один миг все страдания прекратились.

– Где твоя подруга? – вклинивается голос Лейлы между нескончаемыми очередями вопросов в моей голове. – Ирэн.

– Спит с помощником Марка, – просто отвечаю я, вдруг ощутив то прекрасное и невесомое чувство «Да пошло оно всё».

– С Мстиславом? – улыбаются друг другу Лейла и Женя.

– Ага. В моей квартире.

– У них что, роман? – спрашивает меня Лейла, а Женя фыркает.